Панна Эльжбета и гранит науки
Шрифт:
Бледней покойника стал Юлиуш, сердце словно в тисках сжалось. Поглядел рыжий на отца взглядом диким.
– Ты что с Элькой сотворил? – Юлек спрашивает, а сам уже понимает, что ничего доброго с невестой его князь Свирский сделать и не мoг.
Улыбается Вит Велиславович этак покровительственно и с насмешкой. И от того ещё тяжелей на душе мага молодого стало.
– Да нет уже Эльки твоей. Да и зачем тебе такая невеста, сынку? Отца старого позлить? Ну так и позлил, а теперь пора уже и образумиться.
Показалось Юлиушу,
Жива была невеста его, что бы там князь Свирский ни болтал, а Элька-то уцелела. Стало быть, ничего-таки у батюшки не вышло… покамест.
– Не будет по-твоему, – рыкнул Юлиуш, глазами зло сверкнув.
– И в род я не вернусь, что бы ни посулил. Выкинуть меня было в твоей воле, а вот обратно взять без моего согласия не выйдет. Куда Эльку подевал?! Говори немедля!
Посмеивается Вит Велиславович довольно.
– Да куда надобно – туда и подевал. Чего кровь и плоть нашу просто так разбазаривать? Покровителям рода отдадим, чтобы ничего даром не пропало.
Опешил спервоначала после слов тех Юлиуш, но сообразил, что к чeму быстро. Как они с Эльжбетой об обручении рассказали,так принялись болтать в Академии, что Свирский-гуляка невестой некрoмантку назвал, потому как ребенка его она под сердцем носит.
Никому и в голову не пришло, что Эльку он и целовал-то всего дважды, о прочем и говорить не приходилось. Подикось, дошли до батюшки слухи те,и решил князь ясновельмoжный внука нерожденного в жертву принести, да с наибольшей пользой.
Значит, на алтаре старом, что под Академией.
Туда, стало быть, под землю Эльку и утащили… И ведь не сам отец Лихновскую похищал, он бы просто так в Академию не ступил. Помощничек тут потребен был. И, кажись, имелись мыслишки у Свирского-младшего, кто отцу его услужил на этот раз.
Покрыл отца своего Юлек такими словами, какими девок гулящих прочь не отсылал. Чтобы уж точно Вит Велиславович не усомнился – нечего его тут ловить, два у него сына только осталось.
Поярился князь, погрозил карами сыну мятежному, а только восвояси ушел. Навроде как к воротам ?кадемии двинулся.
Тут Юлек к другу пoворачивается и велит голосом сиплым:
– Ты, Марек, к ректору беги, скажи, Казимиру Габрисовичу, что беда случилась на старом капище.
Глядит Потоцкий на сотоварища, что творится вовсе не понимает. Уж что там между Юликом и родителем его стряслось – бес его разберет, а про Лихновскую и вовсе думать не хотелось!
– Да что случилось-то?! – князь молодой спрашивает.
? друг его только отмахивается с досадой.
– Потом. Все потом. Мне к Эльке надо…
Кинулся спервоначала со всех ног студиозус Свирский к
«Ты, Элька, там только не сгинь! Я скоренько!»
От пут избавиться было делом пустяковым, а вот как на свет белый выбраться только гадать оставалось. Если и в самом деле капище,то переходы тут больно запутанные, хуже паутины паучьей. Тут дороги надо заучивать с младых ногтей.
Но ежели меня на алтарь Свирских уложили, стало быть, кто-то из этого рода всякого замешан. Неужто Юлиуш? Если так… со свету сживу, гада. Только чего-то не верилось. Чего ради ему-то глупость такую делать? Юлеку наше обручение выгоду несло.
В темноте идти тяжко было, пусть даже и мне, некромантке. Все ж таки свет хоть какой-то потребен. А только и светляка творить не стала. Так сыщет меня ворог быстрей быстрого.
А ну как не сдюжу я в одиночку-то? Многому меня тетушка обучила, да и на занятиях в Академии я ворон не считала, а только все ж таки семнадцать годков – великого героя из меня покамест не получилось.
Крадусь я, крадусь, а сама прислушиваюсь – не идет ли кто следом. Долго ли, коротко ли брела я сквозь темень на ощупь – и тут будто шаги где-то спереди раздаются. Не тяжелые, не легкие – поди разбери, баба то или мужик. Но уж точно не князь Свирский. О?-то громадный что медведь лесной, Юлиуш, тонкий да звонкий, точно не в батюшка статью пошел. Явился бы ясновельможный князь – земля бы под его ногами содрогалась.
Стало быть, подельник у Свирского имеется.
Что у семейства королевского свой челoвек в Академии есть – то я уже давненько поняла, а вот что и Свирский помощниками тут обзавелся – о том думать не думала.
Тут смолкли шаги – брань площадная раздалась,и такая забористая, что и грузчики в портовом городе бы заслушались. А голос мне знакомый – для уха приятственный даже. Профессор Квятковская меня последними словами крыла.
– Где ж ты ходишь, панна Лихновская?
– вопрошает магистресса где-то там, далеко, а все ж таки не настолько далеко, чтобы я успокоиться могла.
И ведь как будто ждет, что отвечу ей.
– Иди-ка сюда, всяко лучше будет, - продолжала то ли упрашивать,то ли грозить декан целителей.
Да неужто все-таки она. Вон кто под рукой князя Свирского ходит! То-то озлилась на меня Ганна Симоновна, когда с Юлеком у нас все заладилось. Подикось,то не столько она ярилась, сколько покровитель ейный.
И тянется кo мне колдовство, коего как раз от целительницы-то ждать и не станешь. Холодное, замогильное, какое и для некромантов-то будет неподвластно. Покамест некромант живой. От профессора Кржевского подчас тaкой же силой тянуло, когда волю он себе давал.
Так неужто второй лич сыскался?!