Панорама времен
Шрифт:
— Извините, но мне придется пройти к телефону с блокировкой прослушивания. Что-то там такое происходит.
Ренфрю молча отвернулся к установке. Маркхем поднялся к Петерсону.
— Мне кажется, все равно эксперимент задержат.
— Ладно. Тем не менее я не хотел бы возвращаться в Лондон, пока не увижу все полностью. Но мне нужно сейчас переговорить по конфиденциальному телефону. Здесь, в Кембридже, такой аппарат есть. Я думаю, это займет около часа.
— Что, все так плохо?
— Опять расцветают диатомовые водоросли около Южной Америки, со стороны Атлантического
— Цветы?
— Это термин ботаников. Просто фитопланктон смешался с хлорированными гидроуглеродами, которые мы используем в качестве удобрений. Но при этом появляется еще что-то. Сейчас технические специалисты пытаются определить, отличается ли воздействие диатомитов на пищевую цепь океана от ранее наблюдаемых явлений, правда, происходивших локально.
— Понял. Можем ли мы что-нибудь предпринять?
— Я не знаю. Американцы проводят какие-то управляемые испытания в Индийском океане, но, насколько я знаю, дело продвигается медленно.
— Так и быть, не буду вас больше задерживать. Мне тоже нужно поработать: возникли кое-какие идеи, касающиеся эксперимента Джона. Слушайте, а вы знаете “Причуду”?
— Это паб на Тринити-стрит, рядом с магазином “Боуз энд Боуз”?
— Примерно через час мне наверняка захочется выпить и закусить. Почему бы нам не встретиться там?
— Хорошая мысль. Жду вас в полдень.
"Причуду” оккупировали студенты. Ян Петерсон протолкался сквозь скопившуюся у входа толпу и остановился, пытаясь разобраться в обстановке. Студенты передавали над головами кружки с пивом, и кто-то нечаянно брызнул пеной ему на костюм. Петерсон достал платок и с отвращением вытер жидкость. Студенты даже не обратили внимания: приближался конец учебного года, и они пребывали ; в приподнятом настроении. Кое-кто уже захмелел, некоторые разговаривали на каком-то сленге, словно пародируя официальную латынь.
— Эдуардус, передавайдус мне пивус, — кричал один из студентов.
— Пивус? О Господи, как то можно? Сие есть сангвиникус барабарус.
— Моя вина, моя великая вина! — воскликнул первый, разыгрывая глубокую душевную скорбь. — А как все-таки называется пиво на этой чертовой латыни?
Ему ответило сразу несколько голосов: “алум”, “винум барбарикум”, “питиюс отрадоус”, все это сопровождалось взрывами хохота.
Студенты считали себя людьми весьма остроумными. Один из них, икая, тихонько сполз на пол и отключился. Второй оратор торжественно простер над ним руку и произнес: “Покойся в мире. В лучшей из вечностей…” или что-то в этом роде.
Петерсон постарался как можно дальше отодвинуться от этой компании. Его глаза начали привыкать к сумраку помещения после яркого освещения в колледже Святой Троицы. На одной из стен висело пожелтевшее объявление о том, что часть блюд, указанных в меню, отсутствует — временно, конечно. В центре паба находилась громадная кухонная плита, топившаяся углем. В горшках и кастрюлях, стоявших на плите, что-то подпрыгивало, взрывалось и свистело. Утомленный повар передвигал сковороды с больших конфорок на маленькие
Петерсон прошел зону, в которой ели посетители, окутанную голубым табачным дымом. Он уловил кисловатый запах марихуаны, смешанный с ароматами табака, растительного масла и пота. Кто-то окликнул его по имени. Он стал осматриваться, пока не увидел Маркхема в боковом закутке.
— А я уже заказываю. Здесь очень много разных салатов, и тарелки полны каких-то дурацких углеводов. Сейчас трудно найти из еды что-нибудь подходящее.
Петерсон внимательно изучал меню.
— Я думаю, что мог бы заказать язык, хотя он здесь баснословно дорогой. А что-либо мясное заказать просто невозможно.
— Да, это так, — ответил Маркхем и поморщился. — Я просто не представляю, как вы можете заказывать язык, зная, что он принадлежал какому-то животному.
— Лучше заказать яйцо?
— Куда ни кинь, всюду клин, — засмеялся Маркхем. — Я, пожалуй, шикану и закажу сосиски. Это мне по карману.
Официант принес Петерсону эль, а Маркхему — портер “макесон”. Петерсон сделал большой глоток и, поглядев в зал, спросил:
— Здесь что, позволяют курить марихуану? Маркхем принюхался:
— Допинг? Да, конечно. Здесь разрешены законом все не очень сильные эйфорнческие средства.
— Действительно, в течение последних одного-двух лет такое разрешение существует. Но я считал, что в общественных местах, курить не принято.
— Это ведь университетский город. Думаю, что студенты курили наркотики в общественных местах задолго до того, как это легализовали. Во всяком случае, если правительство хочет отвлечь внимание людей от плохих новостей, ему выгодно, чтобы марихуану курили не только дома, — мягко заметил Маркхем.
— Хм-м, — пробормотал Петерсон. Маркхем поднял кружку с портером и взглянул на Петерсон а:
— Что-то вы не очень разговорчивы. Если я правильно угадал, правительство что-то затевает по этому поводу?
— Вернее, этот вопрос поднимался.
— И что же правительство либералов намерено принять по поводу тех лекарств, которые стимулируют деятельность интеллекта?
— Мне почти не приходилось сталкиваться с этими проблемами во время работы в Совете.
— Ходят слухи, что китайцы значительно опередили английское правительство.
— Да? Ну, по этому поводу я знаю, что Совет в прошлом месяце получил от разведки точную информацию.
— Совет собирает сведения о своих странах-участницах?
— Китай только формально является членом Совета. Но, видите ли, эти проблемы в течение ряда последних лет носили чисто технический характер. У Китая столько забот, что не хватает ни сил, ни средств на подобные исследования.
— А я считал, что у них там все благополучно. Петерсон пожал плечами:
— Настолько хорошо, насколько это возможно, когда приходится заботиться о миллиарде душ. Сегодня их меньше беспокоят дела за рубежом. Они спешат разделить поровну пирог, который быстро уменьшается.