Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь
Шрифт:
– Не терзай себя, мы найдем его, – тихо проговорил Анторин, присев рядом со мной и протягивая кусок хлеба с сыром.
– Спасибо, – поблагодарила скорее за поддержку, чем за еду. Голода я здесь совершенно не чувствовала, так же как и физической усталости. В этом невероятном месте жизнь словно остановилась… или ее здесь вообще не было в привычном понимании?
– Ты еще сильнее, чем я думал, – задумчиво произнес император. – Хотя казалось, что более сильного человека я никогда не встречал.
– Не суди ее, – ответила шепотом. – Похищение и воздействие магией жизни на ее туманную энергию изменило Раниярсу. Она по-прежнему та, кого ты считал сильнейшей и кого любишь. Она вернется. Не может не вернуться, ведь дома ее ждет долгожданный и такой желанный сын. Просто подожди и не соверши глупость, отвергнув ее, когда она придет к тебе.
– Нет, не вернется. Она ясно дала понять, что не желает никакой связи с нами, когда лишила памяти и отправила восвояси посланных мной соглядатаев, – скривившись, как от горечи, ответил Анторин.
– А тебе бы понравилось, если бы за тобой неусыпно следили именно тогда, когда хочется побыть одному и обдумать свою жизнь? – спросила я. – Дай ей время и не дави. Просто представь, что все, чему тебя учили и чем ты жил, в мгновение рухнуло, повергнув тебя в нечто новое и неизведанное, чуждое твоей природе. Ведь Раниярса всю свою жизнь была туманным магом и боролась против других разновидностей силы. Но ее жизнь в мгновение перевернулась, когда ей изменило ее собственное тело, приняв магию жизни и отторгнув туман. Я ее понимаю как никто.
– Но ты не сбежала от новой жизни, не оттолкнула тех, кто тебя любит. Ты приняла себя новую как благо и позволила близким разделить это благо с тобой, – не желал услышать то, что я старалась донести до него, Анторин.
– И поэтому я скрывала ото всех просыпающиеся во мне новые смертоносные силы, – усмехнулась, вглядываясь в бескрайние просторы небытия. – Даже сильнейшие имеют право побыть слабыми и принять это. Не отбирай у любимой это право. Иногда одиночество необходимо для того, чтобы понять, насколько необходимы те, кто лишает его.
Понял ли меня Анторин? Я не знала, но это была его борьба, и я сделала все, что могла, чтобы помочь ему. Больше мне сказать было нечего, и я отошла от императора к подругам, которые тоже нуждались в моей поддержке. А кто же поддержит меня? Карай… Моя душа кричала и рвалась к нему, ведь сейчас он был ближе ко мне, чем на протяжении всего последнего года. Но я не знала, в каком направлении искать, и боялась, что найду не того мужчину, которого полюбила. Межпространство изменило сознание Немии почти до неузнаваемости, а что, если и Карай стал другим?
От пугающих мыслей отвлек
– Мы решили проблему, – воскликнул он, подойдя к нам и приобняв за плечи меня и Касиян.
– Рада за вас, но обниматься еще рано, – проворчала фрейлина, стряхивая его руку со своего плеча.
– Скажешь, когда будет не рано? – игриво подбоченившись, поинтересовался маг.
– Когда жена тебя поджарит, так уж и быть, приобниму надгробный памятник, – ехидно ответила Ян.
– Вот в кого они у тебя такие колючие? – обиженно поинтересовался Рони.
– В меня, – коротко ответила я. – Разобрались, что делать, так делайте.
– Будет немного больно, – предупредил Рафэ, тоже подошедший к нам.
– Только не делай вид, что тебе это не доставляет удовольствие, – язвительно произнесла Дамон.
– В твоем случае меня это несказанно радует, – не остался в долгу доминант.
– Флиртовать будете, когда выберемся отсюда, – посмеиваясь, вставил Рондай. – А сейчас к делу.
По понятным причинам нам ничего не объяснили. Молча уложили на прохладную каменистую почву, и Анторин, Рони и Рафэ одновременно закатали левые рукава своих рубах, после чего обнажили кинжалы и встали перед нами на колени. Рони склонился над Касиян, Анторин надо мной, а Рафэ над Моной.
– Будь нежным, милый, это наш первый раз, – скрывая страх за ехидством, пропела Дамон.
– Обязательно, – пообещал доминант и резанул кинжалом запястье девушки.
– Постарайся не лишить меня магии, – прошептал Анторин и проделал ту же манипуляцию с моим запястьем.
Рядом сдавленно охнула от боли Ян, ее тоже порезали. Потом маги рассекли и свои запястья, произнося беззвучно какую-то магическую формулу. Когда же Анторин соединил наши истекающие кровью руки, я почувствовала неимоверную боль, словно порез раздирает когтями какое-то животное, делая его глубже и шире. Разум затопили чужие мысли и переживания, и я потеряла сознание.
Сколько продлилось беспамятство? Это для меня, как и для всех остальных, навсегда осталось тайной. Ведь в межпространстве даже время ощущалось иначе, чем в наших реалиях. Тарон неусыпно охранял нас на протяжении всего процесса единения аур и энергетических потоков, но и он не смог сказать, сколько длилось это действо. Однако по его завершении мы все были связаны ментально и могли общаться посредством мыслеобразов и бессловесных разговоров. В первые минуты было сложно определить, где чьи мысли, но со временем мы начали понимать и различать друг друга. Однако я по-прежнему наиболее четко ощущала присутствие Рафэ в своем сознании. Только теперь это малоприятное ощущение разделяла со мной Дамон, тоже напрямую связанная с ним посредством объединения крови и ауры.
Конец ознакомительного фрагмента.