Панталония — страна чудаков
Шрифт:
— Что случилось, отец?
— Ковшик забыл, — соврал он.
Скрип-скрип — скрипел наверху барабан, и бадья опускалась в колодец.
«Бедная Сынзиана… — жалел жену Ион. — Не успела получить серёжки, как уже и лишилась их».
Он добрался до дна и спрятал под камень все монеты. Только одну оставил в кармане.
«Пусть люди думают что хотят, — решил Ион. — Про серебряный крест, про ночных духов. Мне всё равно — лишь бы вода была такой же святой и чистой».
А монету он повесил в каса маре рядом с листом акации на
Бык с жёлтым рогом
Солнце ещё не взошло.
Туча водрузила на нос очки, вдела нитку в иголку и, пристроившись под тремя звёздочками в углу неба, стала штаны своего сына зашивать. Темно и холодно было в этот час на небе, но что поделаешь, не днём же этим заниматься, когда любой зевака может задрать голову и увидеть Тученёнка на небе в чём мать родила. Ведь у малыша только одни штаны.
Тученёнок скоро проснулся. Мамаша надела на него залатанные штаны, расчесала ему шевелюру, а потом пригрозила:
— Смотри, скоро и чинить нечего будет! Носишься по небу как угорелый, а ветру только этого и надо. Не штаны, а сплошная бахрома!
Тученёнок не стал спорить и прижался к мягкому мамашиному боку.
— С другими детьми я и забот не знала, — ворчала Туча. — Твой старший брат стал большим облачным медведем, бродит сейчас где-нибудь в небе над дальними странами. Средний брат тоже вырос. Стал петухом! А с тобой одна морока. Я уже седеть начинаю от твоих выдумок. Когда ты наконец повзрослеешь?
— Не хочу быть медведем, мам! И петухом тоже! — смеялся лохматый Тученёнок. Он подлизывался к матери и щекотал ей пятку своими воздушными пальчиками.
— Ты моя радость! — ласково сказала старая Туча и прикрыла глаза.
Бедные её ноги, сколько же им пришлось пройти по небесным далям и дорогам… А сколько вёдер дождя перетаскала она… Вечно её куда-то несло, даже и в воскресенье не могла она передохнуть: то летела на ярмарку, купить сито для мелкого грибного дождичка, то надо свечек — вдруг ветер погасит звёзды! И только с маленьким ласковым Тученёнком ей порой удавалось побыть минутку в покое.
— Сынок, ты у меня совсем не грозовой и даже не кучевой — просто ласковый. Ладно уж, рви штаны, раз не можешь иначе. Штаны я тебе снова зашью. Только с вечера вдень мне нитку в иголку, что-то я плохо видеть стала. И ещё об одном прошу: не выходи со двора.
— Почему, мам? Так хочется на воле поболтаться.
— Ни в коем случае. Боюсь, что встретишься со страшным Быком. У него огненный рог, и он свободно гуляет по небу. И появляется внезапно, где захочет. Твой дедушка хотел его поймать, но Бык поддел его огненным рогом — и я без отца осталась. В каждом дворе есть его след: в одном поваленный забор, в другом разбитое дерево. Нам-то нечего бояться, твой отец построил надёжные ворота. Пожалуйста, не выходи со двора.
Тученёнок был, конечно, послушным, но не очень. Слушал он мать день, слушал два, а на
Но за воротами Быка не было. Видно, пасся он в другом уголке неба…
Как-то в воскресенье отец Тученёнка вздремнул под облачным деревом. А мать хлопотала на кухне. Услышав шум на дороге, посмотрела Туча в окно и остолбенела. По дороге мимо их дома с рёвом и грохотом мчался небесный Бык. А верхом на нём, схватившись за жёлтый рог, сидел Тученёнок.
— С дороги! — кричал он во всё горло, а Бык нёсся как ураган.
Из всех домов повываливали тучи и стояли с разинутыми ртами. Тучи-мамаши прижимали к своим юбкам детей, чтобы они не увидели, как Тученёнок — вот-вот! — упадёт в бездну.
Старая Туча, побелевшая от страха, растолкала своего пузатого мужа.
— Беги спасай. Мужчина ты или… чучело?!
Но старик только хлопал глазами и топтался на месте: затягивал потуже ремень, завязывал покрепче шнурок, поглубже нахлобучивал шляпу.
Терпение у Тучи лопнуло, и, когда Бык поравнялся с их домом, она подобрала юбку, разогналась получше и — будь что будет — прыгнула на спину Быка. Или спасёт сына или пропадут вместе!
— Держись за меня, мама! — кричал Тученёнок.
И тут Бык встал на дыбы, перевернулся через голову — раз, второй, третий…
Тучи на обочине в ужасе закрыли глаза, а когда открыли, рёва и грохота уже не было слышно. Бык, который только что брыкался и кувыркался, стоял у обочины и щипал голубую небесную травку…
— Брось-ка мне верёвку! — крикнула Туча мужу. — Мы его укротили.
Откуда взять верёвку в такую минуту? Старик снял ремень, да и другие тучи-дядьки, что стояли на обочине, отдали свои ремни. Прочная получилась верёвка.
Привязала Туча верёвку Быку на шею, повела его на свой двор.
— Храброго сына вырастила, кума! — хвалили её другие тучи, пришедшие посмотреть на огромного Быка и его огненный рог. — Да ты и сама молодчина! Взобраться на такое чудовище!!!
— А что же было делать? — краснела Туча. — Ну а сын у меня и вправду храбрец. — И она стала латать свою юбку, которую бык порвал.
С тех пор пасётся Бык у них во дворе, а Тученёнок время от времени посматривает на землю. Как увидит, что какой-нибудь крошка машет ему платком с дымохода, сразу понимает, что в Панталонии нужен дождь. Отвязывает он Быка, садится на него верхом и скачет по небесным полям, стряхивает росу с небесной травы.
А когда холодает к ночи, во двор к ним собираются разные тучи и облачата и греются до утра около огненного рога небесного Быка.