Папа для Бусинки
Шрифт:
Мне показалось, что голова взорвалась. А еще увидела Ромкину машину в конце улицы. Я напряглась. Надеясь, что отморозок меня удержит, я резко поджала ноги и тут же со всей силы ударила сразу обеими, стоявшего передо мной мерзавца в грудь, отчего пистолет вылетел из его руки и пропал под воротами, а сам он свалился, как мешок.
Тут же, не мешкая, врезала пятками державшего меня. Видать попала прямо в больное место, по голеням, тот сразу меня отпустил, заорав благим матом. Не удивительно, если учесть, что я люблю в ботинках ходить, каблуки крепкие и жесткие. Последнее,
Очнулась от запаха нашатыря, кто-то упорно совал мне под нос вонючую жидкость. Возле ворот творилось светопреставление. Мигалки от «скорой», мигалки от полицейских машин. Народу в спецодеждах разных цветов, аж голова снова закружилась.
Площадку перед воротами оцепляли желтой лентой, возле трупа крутились эксперты. Ромка, увидев, что я пришла в себя, подскочил ко мне, стал ругать, что уехала одна, не дождавшись его. Я же жалела лишь об одном – двоих-то я упустила. Но я узнала, того, кто меня ударил. Так что недолго ему гулять на свободе!
Меня увезли в больницу, наложили четыре шва в области виска и брови, почти по всей левой половине лица разлился шикарный багровый кровоподтек. Отпускать из больницы не хотели, подозревали сотрясение мозга, но я написала расписку, сославшись на сестру, поможет, если что. Домой меня отвезти было некому, и я позвонила Никитке Филатову, попросила подъехать, если может, конечно. Тем более у меня к нему есть вопросы.
64.
Увидев меня, Кит ужаснулся, стал спрашивать, что случилось. Пришлось ему все рассказать, с того момента, когда пришло первое письмо. Потом попросила ничего не говорить Стасу, нечего ему вмешиваться в это дело. Высказала предположение, кто во всем замешан.
Когда мы приехали домой, возле двора уже никого не было, труп увезли, только кровь на асфальте и желтая лента напоминали о происшествии. Ворота настежь распахнуты, Ромкиной машины нет, видать расследование начал, несмотря, что уже первый час ночи.
Тонечка выскочила навстречу, вся встревоженная и расстроенная. Я спросила про собаку. Она сказала, что Друга отвезли в ветлечебницу, жить будет, ранен в левое бедро. Этот пес спас мне жизнь!
Голова раскалывалась, сестра принесла лекарство. Потом я отправила ее спать, хорошо хоть завтра у нас выходной, на работу не идти. Мы с Никитой провозились с ноутбуком около двадцати минут, пока нашли нужный ролик. В нем была та сцена, когда я была в клубе, вышла из туалета, и меня сграбастал тот клоун по имени Марик.
Моего лица не было видно, а его как на ладони, лица братьев Филатовых тоже заретушировали. И подпись под видео – «Девочки, наконец-то фемида отомстила за всех нас! Получи, Марик, и распишись!» Про убитого я тоже предполагала, только проверить надо. Думаю, это обидчик Ольги с Сандрой, которому я отстрелила хозяйство из травмата. Значит и третий, тот, который порезал меня три года назад. Отсидели, значит уже. Проговорили с Никитой до трех ночи, потом он уехал. Зато приехал Роман, злой как
– Тась, вот я не пойму, ты специально, что ли со смертью играешь? Почему не дождалась меня?
– Да, специально не дождалась тебя! – я показала последнее письмо. – Что, нужно было дождаться, пока они вас не начали убивать? Вот я и решила спровоцировать, если пострадаю, то только я. Мне все равно терять нечего, кроме вас…
Я рассказала о своих предположениях, оказалось, что я права. Марика и другого уже поймали, настолько они оказались неудачниками, что их задержали через час после бегства с места преступления. У того, кто меня держал, не выдержали нервы, и он сдал подельника, не захотел брать на себя убийство, да и нападение на представителя власти.
Марик обещал им, что только потреплют мне нервы, напугают и все. Завели дело, и я прохожу как свидетель и пострадавшая. Утром придет следователь, нужно дать показания. Спать легла уже в пять утра.
В одиннадцать пришел следователь, я все рассказала, он записал и ушел. У меня снова разболелась голова, Тоня дала лекарство и велела лечь в постель, когда будет готов обед, она меня позовет. Я сказала, что обедать не буду, хочу побыть одна. Ушла к себе, легла поверх покрывала, задремала. Проснулась оттого, что кто-то присел на кровать.
– Тонечка, я же сказала, не буду обедать, аппетита нет, – проворчала я, не поворачиваясь.
Не хотела, чтобы даже сестра видела искалеченную половину моего лица. Мне было стыдно, что я снова попала впросак. Теперь шрам останется на брови, напоминание о глупости. Если бы не поперлась тогда в клуб…
Возле моего носа появилась плитка шоколада с лесным орехом. И запах Стаса… Только не это! Я уткнулась в подушку.
– Уходи!
– Тась! Посмотри на меня! Я все равно не уйду!
– Уходи! Я не звала тебя! Зачем ты пришел?
Крепкая мужская рука медленно поворачивала меня на спину. Я закрыла лицо руками. Не хочу, чтобы Стас видел меня такой…
– Ну, посмотри на меня… убери руки. Я знаю про твое лицо, дай глянуть…
Меня взяло бешенство. Может, увидит мое уродство и отстанет уже от меня, уйдет к своей красотке!
– Ну, любуйся! – я убрала руки от лица. – Что, не красавица! Не то, что твоя куколка! И раньше была не Мадонна, а теперь и вовсе…
Стас, увидев мою физиономию, побледнел, зарычал и вскочил с кровати.
– Убью падлу! Вот только найду, кто это сотворил с тобой. Молись сволочь, недолго тебе осталось!
Я схватила его за руку, напугавшись бурной реакции, потянула обратно на кровать.
– Его уже заперли в изолятор… Стас, успокойся, ты чего так взбесился? – я стала гладить его по плечам, Стас прижал меня к себе.
– Прости, напугал тебя… Таська, я как узнал… думал с ума сойду… - он немного отодвинулся, стал снова разглядывать мое лицо, потом погладил пальцами, не дотрагиваясь до больного места, провел пальцем по нижней губе. Я вздрогнула от неожиданной ласки, чувствуя, как в животе сжались мышцы. – Не прощу себе, что не уберег! Почему ты не сказала, что тебе угрожают? Я бы…