Папа (для) моей дочери

Фомина Татьяна

– А…

– Женя сказала, что ей плохо видно, – ответил Клим на моё невразумительное восклицание.

Пришлось наклониться через него, посмотреть на дочь, но та была слишком занята, разглядывая в бинокль купол цирка.

Как и сказал Клим, во втором отделении был единорог. Точнее, клоун вышел с пони, на лбу которого красовался украшенный яркими лентами рог. Женя подскочила на месте и смотрела стоя, с открытым ртом.

– Я сейчас вернусь, – шепнул мне Клим.

Он поднялся и потянул Женю за собой вниз,

а я опять застыла, странно реагируя на его шёпот. Когда я догадалась, что он хочет сделать, то удивилась ещё больше. На автомате потянулась за фотоаппаратом, но не была уверена, что камера чётко возьмёт расстояние.

Клим подвёл Женю к самому бортику арены, а когда клоун поравнялся с ними, дочь протянула руку к своей мечте. Я поставила режим серийной съёмки, надеясь, что хотя бы несколько кадров выйдут чёткими.

– Мама! Ты видела? – воскликнула Женя, когда они вернулись на место. Глаза дочери горели от восторга.

– Конечно, видела! – Я взяла Женю за руку и послала благодарный взгляд Климу. Женя села рядышком.

– Мам, он как настоящий! – не унималась дочь.

– Тише, – прошептала ей.

Я держала дочь за руку, но она была слишком перевозбуждена, ёрзала и никак не могла успокоиться.

После представления планировала завезти Клима с Кристиной домой, но Кристина стала упрашивать зайти в гости и рассказать всё маме.

– Тётя Ира, ну пожа-а-луйста!

Я прекрасно понимала, что подружкам не хочется расставаться, да и в любом другом случае мы бы обязательно зашли, поэтому дала себя уговорить.

Пришлось вместе с Кирой слушать восторженные впечатления, рассказываемые наперебой нашими детьми. Эмоций было много, по-моему, даже чересчур, и девочки были очень довольны.

– Ириш, спасибо! Честно говоря, даже не думала, что Кристине так понравится.

– Не за что. Брату лучше спасибо скажи, – добавила чуть тише. – Я потом скину тебе на почту снимки.

– Ирина, – позвал меня Клим, и мы с Кирой повернулись в его сторону.

Не слышала, когда он подошёл. Он практически всё время стоял в дверях гостиной, где мы сидели, но в разговор до этого не вмешивался.

– Я предложил девочкам в следующие выходные съездить на ипподром. Они смогут даже покататься. Женя очень хотела. Правда, единорогов там не будет, – добавил он с улыбкой.

 Я смотрела на брата Киры в немом удивлении, смешанном с восхищением.

– Мам, можно? Пожалуйста! – подскочила ко мне Женя. – Я очень, очень хочу!

– Тётя Ира, пожа-а-луйста! – пришла на подмогу подруге Кристина.

Я посмотрела на Киру, но Шелест всем своим видом показывала, что она на такие подвиги не способна. Ах, точно! Кира же боится лошадей…

***

Дочь всю дорогу домой только и говорила про ипподром, а ведь ждать придётся целую неделю, но и это её нисколько не пугало. Дома

был дубль-2, когда Женя делилась эмоциями с прабабушкой.

– Баба Роза, дядя Клим обещал свозить нас на ипподром! Я смогу покататься на настоящей лошадке!

– А если ты упадёшь?

– Баба! Как я могу упасть?! – возмутилась дочь. – Я же с дерева не падаю!

У нас во дворе росла наклонённая ива, и Женя постоянно на неё лазила. Каждый год управляющая дома хотела спилить нестандартное дерево, которое выросло неправильно, но ива продолжала стоять. И стояла, сколько я себя помню.

– Ирина, а кто такой этот Клим? – спросила ба у меня.

– Дядя Кристины! – выпалила Женя, не дав мне даже рта раскрыть. – Я же тебе сказала!

– Действительно дядя? Или… – Бабуля прозрачно намекнула на отношения между Климом и Кирой.

– Нет, ба. Он действительно Кирин брат.

Уже перед сном я вспомнила, что не перезвонила Малевской. Набрала номер подруги, но телефон был выключен. Обычно Леся не отключала телефон, даже когда была на дежурстве (Малевская работала фельдшером скорой помощи), но никогда не следила за зарядом батареи. Дома её телефон заряжал Рома, а на работе Леся могла и забыть.

Решив, что перезвоню завтра вечером, когда Леся уже отоспится после суток, положила свой телефон на тумбу, стоявшую возле кровати, и выключила свет. Эмоции, радость и восторг моей дочери передались и мне. Необъяснимое чувство спокойствия и счастья заполнило душу, и я легко уснула. Только вот сон не был таким спокойным. В нём смешались лошади, единороги, и почему-то снился Клим.

– Что-то ты неважно выглядишь, – прокомментировала мой внешний вид бабуля.

– Спала плохо, – ответила, зевая. – Доброе утро, ба!

– Доброе! А спала почему плохо?

– Не знаю. Бабуль, а лошади к чему снятся?

– Ко лжи, – прозвучал ответ.

– Не поняла?

– А что тут непонятного? Ложь или услышишь, или узнаешь. Других вариантов нет.

Я решила, что бабуля что-то напутала: не могут такие животные лгать. И я выкинула это из головы, отвела Женьку в детский сад и пошла на работу. К моему огромному удивлению, Кира уже была на месте.

– Ты сегодня рано, – сказала я Шелест вместо приветствия.

– Клим отведёт Кристю. Привет, Ириш.

– Привет! А ты на него столько наговаривала, – поддела я Киру.

– Да сама в шоке. Такое ощущение, что подменили, – пошутила Шелест.

– Может, повзрослел? – подкинула мысль.

– Кто? Клим? Не смеши меня! Так, ладно. Вернёмся к нашим единоро... Тьфу ты! Кристина вчера вашими единорогами мне все уши прожужжала!

– Ага, – согласилась с Кирой. – И моя тоже.

– Загорелась не хуже твоей Женьки. Кое-как заставила угомониться! Точнее, отправила к Климу. Сам раздразнил – пусть сам и мучается.