Папа-Дракон в комплекте. История попаданки
Шрифт:
— Ооо… а у нас по-другому… но и драконов, конечно же, в моём мире нет.
— Анфиса. Давай не будем говорить о проклятии сегодня, очень прошу тебя.
Анфиса прижала ладошки к щекам.
— Прости-прости! Не хотела тебя расстроить или обидеть!
Он улыбнулся одними уголками чувственных губ.
— Мне не за что тебя прощать. Ты — чудо, Анфиса… Я ещё не сказал тебе сегодня, но скажу сейчас. — он дотронулся до её руки и погладил изящные женские пальчики. — Спасибо тебе за всё: за то, что заботишься о детях, за дом, за
Анфиса засмущалась и сказала шёпотом:
— Спасибо, Вел. Мне приятно слышать эти слова. И скажу в ответ — мне нравятся твои дети и твой дом, и… э-ээм… ещё мне нравишься…
— А как можно сократить твоё имя? — вдруг спросил Велар и избавил Анфису от последнего признания.
Она сорвала цветок и, покрутив его в руках, игриво ответила:
— Моё имя можно сократить, как Фаня, Фанька, Фанечка, Фиса, Фисочка, Фифа… Ээээ-э, но последнее мне не нравится.
— Фанечка, Фа-а-ня-я-а… — протянул он её имя, отчего она ощутила приятную дрожь, прошедшую по телу, ведь его голос прозвучал чуть ниже обычного, хрипло и так волнующе.
Анфиса сглотнула и посмотрела в его глаза, в которых плясали настоящие бесенята.
— Ты мне нравишься, Велар.
Слова слетели с её губ раньше, чем она подумала о последствиях.
Она тут же прикрыла рот ладонью и в панике посмотрела на мужчину.
— Я знаю, — был его ответ. И он пальцем провёл по её щеке. — Я ощутил твою… «симпатию», когда ты ворвалась ко мне в спальню в одном полотенце, и ты такая удивлённая и синяя была… Ещё твой аромат тогда изменился…
Не будь Анфиса сейчас синяя, то определённо она стала бы уже красная. Её щеки пылали, а глаза хотелось опустить, и вообще появилось желание провалиться сквозь землю или рассыпаться на атомы. Было стыдно. Она же тогда ещё и подглядывала, на минуточку.
Он убрал руку и тяжело вздохнул.
— Ты мне тоже нравишься, Анфиса. Даже не представляешь как… насколько сильно…
Она посмотрела на него и увидела в этих глазах неистовый огонь желания.
Она положила руку на его плечо — невесомо, чуть коснувшись, и посмотрела на него, словно желала утонуть в его глазах, как в омутах.
«…Я хочу тебя, — сказали её глаза, затуманенные желанием и страстью. — И ты об этом знаешь, Велар. Ты чувствуешь».
Он смотрит на неё и улавливает её аромат, что сводит его с ума и рождает немыслимые картинки, которые хочется прямо сейчас и прямо здесь претворить в жизнь.
Они долго смотрят друг на друга, не отводя взгляд.
«… И я желаю тебя», — был его молчаливый ответ.
У мужчин это видно гораздо лучше.
Анфиса поймала себя на том, что ей нравится наблюдать за тем, как закипает его горячая кровь, как его тело подает недвусмысленные знаки.
И это обоюдное желание сжигает их, сворачивает в комок нервов. Они смотрят друг на друга — и дыхание учащается, губы уже так близки… ещё чуть-чуть.
Горячее
Но они понимают, что им не быть вместе. Даже на час. Даже на пять минут.
Причина? А называть её нет смысла — всё ясно как белый день.
Так они и стояли, и смотрели друг на друга в миллиметрах от того, чтобы соприкоснуться телами, припасть друг к другу разгорячёнными губами в поцелуе…
Они больше не перемолвились ни словом, просто смотрели. Так, как могут это делать те, которые умеют желать, но не могут исполнить мечту. Наверное, это и есть жизнь — желать и не позволить себе получить то, что так страстно хочешь, ибо чревато разбитым сердцем и душой, и не только…
— Нам нужно вернуться в дом, — глухо сказал Велар и резко развернулся.
Анфиса стояла и смотрела ему в след, и почувствовала, как по её щеке скатилась горячая слезинка.
«Что сейчас произошло? Точнее, ведь ничего не произошло! Тогда почему так горько и обидно?»
Глава 7
— Я не хочу надевать эти штаны! Меня все в городе засмеют!
— Гардар, сынок, мы как раз едем в город за новой одеждой. Никто не будет смеяться над тобой, обещаю, — Велар погладил сына по спинке. — У Анфисы прекрасный вкус, она найдёт для тебя замечательные новые штанишки и не только…
— Но это будет потом! — Гардар притопнул ножкой, сложил руки на груди и надул пухлые губы, а в детских глазах застыли горькие крупные капли слёз, готовые вот-вот сорваться вниз.
Велар тяжело вздохнул и запустил пальцы в свою буйную шевелюру, и промелькнула у него мысль, что неплохо бы уже постричься…
О, Великий Дракон! О чём он только думает?! Тут ребёнок почти в истерике, а он — постричься!
Раздался стук в дверь, створка приоткрылась, и в проёме показалась голова Анфисы.
Синий цвет с её тела и волос уже сошёл. Женщина снова была самой собой: прекрасной, желанной и недоступной.
Велар снова вздохнул.
Что-то настроение у него сегодня под стать погоде. За окном было пасмурно, и по небу гуляли низкие свинцовые тучи…
В такую погоду обычно дома сидят, но дети, как и сама Анфиса, были непреклонны. Едем в город, и точка. Шестеро против одного — не хило.
— Мы все готовы, — сказала она с улыбкой и тут же заволновалась, увидев расстроенного малыша.
— Гардар, солнышко, кто посмел вызвать твоё недовольство? Ну-ка, покажи тёте Анфисе на этого негодяя, я на него таз с мёдом опрокину и пчёл позову!
Велар рот раскрыл от её предложения, а Гардар захихикал, а потом и вовсе расхохотался.
— Нет, — замотал он головой. — Я сам люблю мёд.
— Ну хорошо, значит, таз с навозом и позовём мух.
— Фу-у-у! — протянул ребенок.
— Точно, фу, — заметил с улыбкой Велар.
— Так что всё-таки произошло? — вернулась она к причине слёз мальчика.