Папа, мама, бабушка, восемь детей и грузовик (сборник)
Шрифт:
— Нет, у меня только паровое отопление, но всё-таки у меня хорошо и тепло, — ответила дама. — Заходите, пожалуйста, и всё увидите сами.
— Спасибо, нам очень хотелось посмотреть, как ей у вас живётся, — сказал Мадс.
Когда они вошли в комнату, дама сказала:
— Ганнибал, да у тебя, кажется, новый ошейник и цепочка! Можете забрать их домой, дети.
— Нет, нет, не надо! — испугалась Мона. — Папа купил их специально
— Самоварная Труба? Это вы так назвали Ганнибала?
— Да, она же нам не сказала, что её зовут Ганнибал, — ответил Мадс. — И нам показалось, что имя Самоварная Труба ей очень идёт.
— А вы обрадовались, когда узнали, что у собаки есть хозяин? — спросила дама.
— Нет, — сказала Мона. — Мы так надеялись, что никто не будет её искать и она останется у нас навсегда. Вы даже не знаете, как ей хорошо у нас.
— Вот как, — сказала дама и умолкла, о чём-то думая.
Мадс и Мона переглянулись. Дама явно не хотела больше с ними разговаривать.
— Ну, нам пора домой, — сказал Мадс. — Прощай, Самоварная Труба, будь счастлива!
Он наклонился и погладил собаку. А Мона стала перед ней на четвереньки и сказала:
— Если ты ещё раз убежишь отсюда, то приходи прямо к нам. Ладно?
В это время дама очнулась от задумчивости.
— Разве вы так спешите? — спросила она. — Мне хотелось спросить у вас одну вещь. Вы не ошиблись, когда сказали, что вам хотелось бы иметь эту собаку навсегда?
Мадс не успел опомниться, как Мона сказала:
— Конечно, нам бы очень хотелось, чтобы она осталась у нас, но на нет и суда нет, как говорит наша мама, и раз это ваша собака, значит, она ваша, и тут ничего не поделаешь.
— Подождите минуточку, — сказала дама. — Эту собаку прислала мне дочь несколько месяцев назад. Она думала, что мне будет не так одиноко с ней, потому что я живу здесь совсем одна. Но дело в том, что именно теперь, в старости, мне очень понравилось путешествовать. Я собираюсь ехать за границу и не могу взять с собой Ганнибала. И я думала: если я найду каких-нибудь хороших людей, которые захотят взять его к себе, то отдам его. А кроме того, мне трудно ходить с ним гулять. Я вот попробовала выпустить его одного, и вы сами видели, что из этого получилось. Как вы думаете, ваши мама и папа разрешат вам держать дома собаку?
— Ну конечно, обязательно разрешат, — сказала Мона.
— Самое главное, чтобы вы не передумали. Уж очень тяжело было бы снова расставаться с ней, — сказал Мадс.
— Нет, нет, я-то не передумаю, потому что на следующей неделе буду уже в Дании, а ещё через две недели — во Франции. Я вернусь домой только к лету, и тогда, если хотите, можете прийти ко мне в гости, но собаку я отдаю вам навсегда. Вот вам её родословная и квитанция о том, что налог за этот год уплачен.
— Какая вы добрая, — сказал Мадс. — А теперь мы пойдём, нам уже пора.
— Посидите ещё немножко, — сказала дама. — А потом я вызову по телефону такси, чтобы вы вместе с Ганнибалом доехали домой на автомобиле. Деньги на такси я вам дам.
— Вы, наверное, очень богатая? — спросила Мона.
Дама звонко рассмеялась.
Потом она позвонила по телефону, и скоро Мадс, Мона и Самоварная Труба уже ехали домой в красивой красной машине.
Это было необычное зрелище, когда красивая красная машина остановилась перед домом, где жили дети. Мадс расплатился с шофёром, и у него осталась ещё целая крона.
Самоварная Труба вихрем поднялась по лестнице,
— Как приятно снова видеть тебя, — сказала мама. — Надеюсь, ты теперь останешься у нас навсегда?
«Гав!» — ответила ей Самоварная Труба.
Как вы думаете, что это значило?
Самоварная Труба идёт на свадьбу
Папа, мама и все восемь детей были очень горды тем, что у них появилась собака. Она была, конечно, самой замечательной собакой хотя бы уже потому, что у неё были и имя, и фамилия. Ведь старая дама называла её Ганнибалом, а дети — Самоварной Трубой. Вот и получалось: Ганнибал Самоварная Труба. Но дети обычно звали её Самоварной Трубой — так им больше нравилось.
Днём Самоварная Труба любила лежать под печкой и греться, а ночью, когда печка была холодной, ей приходилось искать себе местечко потеплее.
— Пусть она спит со мной, — сказал Мадс.
— Или со мной, — сказала Мона.
И все остальные дети тоже хотели, чтобы Самоварная Труба ночью спала в их кроватях, но мама твёрдо сказала «нет».
— Самоварная Труба не моет ноги перед сном, а гуляет она в любую погоду. Я не хочу, чтобы ваши простыни пачкались.
А папа стоял и смотрел на кровать Мортена. Она была такой же длины, как кровати всех детей, но Мортен не занимал и половины, когда ложился.
— Мы перегородим кровать Мортена поперёк и сделаем из неё две: одну для Мортена, другую для Самоварной Трубы, — сказал папа.
Такое предложение всем понравилось. Папа принёс инструменты, дощечку и сразу всё устроил, а Самоварная Труба лежала под печкой и смотрела на папу.
— А ведь ей нужна подстилочка, — сказала мама.
— Да, да, — пробормотал папа. — Но если нам опять придётся тратить на неё деньги, то, боюсь, нам будет не по карману держать собаку.
— Не беспокойся, — сказала мама. — Мы сами сошьём для неё подстилку из лоскутов. Идемте, дети, будем шить все вместе.
У мамы была целая коробка лоскутков. Все взяли по иголке с ниткой и стали сшивать лоскутки, стараясь получше подбирать цвета.
Получился очень красивый и нарядный матрасик.
— Ну, Мортен, тебе пора ложиться, — сказала мама. — Посмотри-ка, есть ли у тебя сегодня грязное бельё? Есть? Положи всё в свой тазик.
Мортен улегся спать, поставив под кровать свои маленькие башмачки. Самоварная Труба только этого и ждала. Она с быстротой молнии бросилась к ним, схватила один башмак и прыгнула с ним под печку. Это было замечательно! Она запустила в башмак зубы и хотела полакомиться. Тут все закричали и бросились спасать башмачок Мортена. Но Самоварная Труба была проворнее их. Когда они подбежали к печке, она была уже под кроватью. Пришлось папе стать на четвереньки и лезть под кровать. Наконец он схватил башмак, хотя Самоварная Труба сердито урчала и вид у неё был свирепый.