Папа на сезон
Шрифт:
Вскоре ее тело становится мягче, податливее. Она выдыхает в моих объятьях, расслабляясь, я дышу запахом ее волос, свежим морским ароматом, словно Настя только что вылезла из моря... В голове появляется какая-то странная ассоциация, которую я никак не могу ухватить, словно брезжит что-то знакомое: море, девушка...
— И что дальше? – спрашивает Настя, не разрывая объятий, я чувствую ее горячее дыхание через футболку. – Так и будем стоять?
Слышу улыбку, отстранившись, смотрю на девушку, она сразу теряется. Кажется, когда не видит моего лица, ей проще.
— Закрой глаза, – снова говорю, Настя слушается,
— Предлагаешь, мне все время ходить с закрытыми глазами? – задает вопрос. Я усмехаюсь.
Кладу одну руку ей на шею, большим пальцем глажу по щеке, Настя снова напрягается, нервно сглатывая. Выдыхает, по-прежнему не открывая глаз.
— Не все время, – шепчу ей на ухо, – пока не привыкнешь ко мне.
Отчетливо вижу, как от моего дыхания по ее коже бегут мурашки, исчезая в вырезе футболки. Это так невинно и одновременно возбуждающе... Как говорил Темыч, да. Невинная и порочная.
Склоняюсь к ее губам и, приподняв подбородок, целую. Она отвечает сначала неуверенно, с вновь расползающимся напряжением. Я не тороплюсь, целую ее губы медленно, ласкаю, подразнивая, и она наконец отдается поцелую, начиная отвечать. Я прижимаю ее к себе, Настины руки ползут по моей спине, и поцелуй становится более напористым. Я растворяюсь в нем, отключаясь на время от реальности, сам не замечая, как мои руки скользят по ее телу, как сжимаю бедро, задирая вверх ногу.
Настя громко выдыхает мне в рот, обхватывая за шею, зарываясь руками в волосы. Не выдержав, подхватываю ее под попу и кладу на диван, оказываясь сверху. Мы целуемся, дыхание настолько сбивается, что сложно выровнять. Я скольжу рукой вверх по ее талии к груди, и Настя со стоном подается мне навстречу, вышибая из башки все мысли. А потом отстраняется и шепчет мне в губы:
— Нам надо остановиться. Надо остановиться, Демьян.
Я тяжело дышу, глядя на нее, утыкаюсь лбом в ее плечо, оно такое худенькое, с торчащей косточкой, но все равно приятное. Дышу, закрыв глаза, а потом отстраняюсь. Настя садится, оправляя футболку и волосы, на меня не смотрит, закусывая губу.
— Извини, Насть, – говорю ей, – ты права, конечно. Это алкоголь.
Она вздрагивает от этих слов, начинает поворачивать голову в мою сторону, но в последний момент словно передумывает. Смотрит на свои руки. Из комнаты ее зовет Андрей. Вскочив, она убегает с явным облегчением, что не придется ничего говорить. Я вытягиваю ноги, выдыхая, закрываю глаза. Идиотизм чистой воды, какого черта я на нее набросился? Это все воздержание, будь оно неладно. Надо было переспать с той девицей из бара, а не строить из себя не пойми кого. У меня таких Снежан воз и маленькая тележка, с чего я вдруг заартачился в тот вечер? Точно идиот.
Теперь вот с Настей вышла неловкая ситуация. Но она же не маленькая, должна понимать, что это ничего не значит, просто физиология сработала. К тому же мы оба выпили. Но она молодец, остановилась, я бы, наверное, довел начатое до конца. На мгновенье в голове вспыхнула картинка, как бы это было, причем такая яркая, словно не воображение, а воспоминание. И кажется, душ мне не помешает.
Когда выхожу, вижу, что бутылки с шампанским нет, значит, Настя появлялась. Но теперь уж вряд ли выйдет до утра. Шлепаю до своей комнаты и падаю на кровать. Ладно, главное, ничего не случилось.
Уже ложусь спать, когда вижу сообщение в мессенджере. Касторин просит позвонить, если я еще не сплю. Примерно догадываюсь, о чем пойдет речь, и не ошибаюсь.
— Кажется, ужин прошел не совсем гладко? – задает он вопрос, поздоровавшись.
— Вроде того. Встретил бывшую, она устроила скандал, облила Настю вином.
— Ну не стоит расстраиваться, Демьян Александрович. Для нас это даже неплохо.
— Серьезно? – выгибаю скептически бровь.
— Видел в сети фото с телефона, где вы с мальчишкой на руках и Настей за руку. Смотритесь изумительно. Знаете, хотя я и сомневался, потому что Настя совсем не знакомый нам человек, но следует признать: со стороны вы идеальная семья.
— Вот спасибо, – хмыкаю, не удержавшись. – Значит, в сети уже появились какие-то фотки?
— Не только они, но и активные комментаторы. Вы недооцениваете, Демьян Александрович, уровень своей популярности в родном городе.
— И что пишут?
— Ну как обычно, разное. Кто-то хает вас, что не разобрались с любовницами, кто-то сочувствует. Особенно Насте. Хотя есть и злорадствующие. Интернет – дело такое. Но это неважно, важно, что новость активно разносится по городу и побережью. Так что наша задача – продолжать грамотно выстраивать линию поведения. Послезавтра перевозим Настю с ребенком к вам. А потом не мешало бы выползти вместе на какой-нибудь вечер. Лучше без ребенка, наверное. Поговорите с Настей, ну я и сам ей позвоню завтра. Вы же сейчас вместе?
Почему-то медлю с ответом.
— Да, – произношу в итоге.
— Ну и отлично. В общем, скажите ей, чтобы сильно не расстраивалась. До завтра, Демьян.
Попрощавшись, вешаю трубку и задумчиво пялюсь в стену перед собой. Потом прохожусь по пабликам и нахожу фото. Следует признать, Лиза сумела опозориться и без моей помощи. Выглядит она явно куда хуже Насти. Да она и в принципе хуже. Немного торможусь, что я сейчас подумал? Что Настя лучше Лизы? Вот так-так. Я с ней даже толком не знаком, а уже делаю такие выводы. Хотя... Тут реально все очевидно.
Сам не замечаю, как засыпаю, а просыпаюсь оттого, что на меня запрыгивает маленькое, но очень тяжелое тело.
— Доброе утро, – вопит Андрей, усаживаясь сверху. Я тру лицо, пытаясь прийти в себя.
— А ты лучше любого будильника, – говорю парню.
— Мама в ванной, а я хочу есть. Сделаешь мне бутерброд? Хочу с колбасой с пятнашкам.
Он успевает за время этих слов слезть с кровати, я сажусь, свешивая ноги.
— С пятнышками? – спрашиваю в непонимании.
— Да, пойдем покажу.
Ничего не соображая, топаю за парнем, и только открыв холодильник, понимаю, что он имел в виду. Андрей, стоя внизу, тычет пальцем в стеклянную поверхность. Сырокопченая колбаса. С пятнышками. Усмехаюсь, доставая упаковку с нарезкой, быстро делаю два бутерброда, не жалея колбасы, хотя не уверен, что это полезно. Но иногда же можно? Андрей усаживается за стол и ждет, болтая ногами.
— Так пойдет? – ставлю перед ним тарелку.
— Да. Спасибо. А каканю можно?
Тут я уже не переспрашиваю. Какао. Пока его делаю, Андрей активно жует колбасу, не трогая хлеб. Ну тоже вариант.