Папарацци
Шрифт:
Шторм внутри нее постепенно утихал, она прислонилась лбом к моему, все еще ища опору.
— И сейчас ничего не почувствовала? — дразнил, а хотя сам до конца не пришел в себя. Она облизнула пересохшие губы и грязно выругалась. — Настолько понравилось, Белоснежка? — От смущения на щеках появился румянец, отчего она еще больше похожа на сказочную героиню.
— Иди к черту! — грубо оттолкнула и спрыгнула со стола. Еще мгновение и она вновь облачилась в бесформенную толстовку. — Добился чего хотел? Поздравляю. — Она заведена, рассержена, и
А я, напротив, думал о том, что с удовольствием занялся бы с ней сексом прямо сейчас, особенно после случившегося, когда я увидел какой чувственной она может быть. Но видимо, придется еще немного подождать. Хотя если немного надавить на… Нет, так я ее не хочу, она должна сама попросить.
— Я понял, — прервал ее пылкую речь, в которой она могла бы вечно обвинять меня во всех смертных грехах. — Я — отвратительный тип, — согласился, ведь отчасти это правда, — но договор остается в силе, и завтра с утра ты у меня. Верно?
По лицу видно, что она готова послать меня в саму преисподнюю, но нехотя и зло согласилась:
— Верно, — смотрела обиженно, будто я заставил сделать ее то, чего она не хотела. От этого взгляда черных глаз, я действительно начинал чувствовать себя развратной свиньей.
К счастью, моральная экзекуция была прервана вошедшей без стука Дашей. Смерила нас обоих въедливым взглядом и сделала логичные выводы, которые привели ее в бешенство:
— Мы, значит, умираем от усталости, ждем, когда ты соизволишь вернуться на площадку, а ты тут трахаешься! Ты совсем ох*ел, Андрей?! Я готова многое стерпеть от тебя, но это чересчур.
Прежде чем я успел поставить Дарью на место, Вика чуть ли не истерично воскликнула:
— Да не собираюсь я с ним спать! Катитесь все к черту! — Она достала из кармана ключи и швырнула в меня. — На сегодня служение окончено, — громко объявила и вылетела пулей из кабинета.
Вот же бабы дуры!
— Вика! — догнал ее в коридоре.
— Отвали! — отшила, как только я поймал ее за локоть, пытаясь задержать.
Она вырывалась, но я успел вложить в ладонь ключи:
— Возьми машину.
Градус агрессии сразу упал, взгляд потеплел и в нем отразилось непонимание. Наверное, думает: откуда такая доброта, я же “отвратительный тип”?
— А как же ты? — не удивила, а скорее тронула меня вопросом.
— Мне приятно, что ты переживаешь за меня, Белоснежка, — провел большим пальцем по щеке, и она даже не шарахнулась от меня как от прокаженного, а смотрела большими доверчивыми глазами, — но запомни добрый совет: дают — бери, бьют — беги.
Она все еще выглядит растерянной, потом снова ощетинивается как дикая кошка и шипит:
— Не называй меня Белоснежкой.
Меня нравилось ее дразнить, забавляло, когда она так фыркала, поэтому намеренно повторил:
— Как скажешь, Белоснежка.
Она не
— Господи, Соболев, я тебя ненавижу!
Она спешно ушла под аккомпанемент моего раскатистого смеха.
Обернулся, чтобы вернуться в студию и закончить с этой утомительной фотосессией, и наткнулся на Дашу.
— Оставил бы ты ее в покое, — она искренне не понимала, зачем мне эта девчонка.
— Думаешь, я не подхожу ей? А мне кажется, мы идеальная пара, — я все еще находился в приподнятом настроении. — Драгоценная Дара, твое дело выглядеть привлекательной и сексапильной на обложке, а остальное оставь мне, в том числе и мою личную жизнь.
Ей не нужно повторять по несколько раз, в таких вопросах она всегда схватывает быстро, поэтому быстро переключилась на излюбленную тему — себя:
— Я устала, когда мы уже закончим?
— Скоро, — обнял ее и отвел обратно в студию под софиты.
Но, как выяснилось, я обманул ее, и еще пару часов мы работали над идеальной картинкой. Перед отъездом Даша предупредила, чтобы я не смел завтра звонить ей раньше двенадцати и тем более тащить на какие-нибудь интервью или съемки в телешоу. В обычных обстоятельствах я бы указал на ее место, припомнил, кто платит за ее красивую жизнь, но устал как собака, поэтому просто отправил на такси домой. Та же машина отвозит и меня.
Пока мы летели по пустому ночному городу, я откинулся на сидение и в памяти по кусочком восстановил произошедшее между мной и Викой. Ощущение как в детстве, когда еще верил в чудеса, и с восторгом доставал из-под елки такой желанный подарок. Сегодня таким подарком почти стала Вика. Я уже развязал праздничные ленточки и осталось только разорвать упаковку. Это чувство не отпускало до тех пор, пока я не перешагнул порог квартиры.
Из гостиной тянуло терпким дымом табака. Я сразу узнал запах далеко не дешевой марки сигарет. Знал я и аромат, который встретит меня, стоит только пересечь комнату и оказаться рядом с этой женщиной. Она всегда появлялась без приглашения, сама решала когда ей приходить и уходить. Чертова кошка, которая гуляет сама по себе. Даже сейчас, сидя в моем кресле, в моей квартире и стряхивая пепел в мою пепельницу, она вела себя как хозяйка дома.
– Привет, — тихо, но уверенно. — Ты сегодня поздно, — отметила, тоном любящей жены, дождавшейся мужа с работы. Но это обман, она никого не любит.
– Фотосессии всегда затягиваются, — взял со стола пачку ее сигарет и, закурив, сел напротив.
– Ты должен больше отдыхать, — произнесла с такой искренней заботой, что любой другой, глядя со стороны, поверил был. Но я не верю.
– Ты же знаешь, я не люблю отдыхать, — выпустил клуб дыма, вытравляя из воздуха успевший добраться до меня шлейф ее духов. Не хочу, чтобы он остался на мне, когда она уйдет.
— Знаю, — коротко согласилась, одним этим словом возрождая некогда существовавшую между нами связь. Она знает много личного обо мне, слишком много.