Папина дочка
Шрифт:
Она, наполненная восторгом, что всё так чудесно разрешилось, потянула Алекса на кровать. Если он здесь, если отец впустил его в дом, значит, они с мамой не против её решения.
Алекс лёг сверху, терзая губами её шею, поглаживая ягодицы, но как только она потянулась к ремню на его джинсах, отпрянул и встал, слегка пошатываясь.
— Погоди. Ещё немного, и я не то что говорить — думать не смогу.
— Давай сегодня не будем думать и говорить, — игриво улыбнулась Маша и потянула к нему руки.
Алекс прикрыл
— Маша, не думаю, что твоего отца обрадует, если он услышит наши стоны, пока будет пить чай.
Она резко села, пылая от смущении, и кивнула.
— Ты, конечно, прав. Сама не знаю, что на меня нашло.
— Он классный у тебя, — с грустью в голосе проговорил Алекс прошёлся по комнате. Он долго разглядывал трофеи, грамоты, безделушки и детские фотографии Маши. На одной, где у юной девочки ещё сильно выступали зубы, он остановился и посмотрел на взрослую копию, словно сравнивая.
— И чем же? — пробурчала Маша хотя, конечно, была полностью согласна с Алекс. Отца она любила всем сердцем. — Он вёл себя, как дракон невоспитанный, только что пламенем не дышал.
— Я бы точно так же защищал свою дочь, — тихо сообщил Алекс потянувшись к фотографии, но тут же убрал руку в карман.
Глава 18
— Мне жаль, что ты потерял своих родителей. — Маша сделала к нему шаг и остановилась. Его вид несколько смущал его, он, казалось, боролся сам с собой. И она не знала, чем, в первую очередь для неё, закончится это внутреннее сражение.
Алекс ничего не ответил, продолжая рассматривать фотографии и покачиваясь на пятках.
— Почему ты не сказала, что собираешься в Глостершир? — спросил он, обернувшись, и Маша похолодела — насколько пустым стал его взгляд. Казалось, Алекс с корнем вырвал из себя каждую эмоцию.
— Не знаю, забыла, — залепетала Маша, обдумывая, подойти ли к нему или остаться на месте. Раньше таких вопросов она себе не задавала. — Тем более, я уже не еду. Не в этом году.
— Почему? Разве не об этом ты мечтала? — холодно спросил он и, подойдя к окну, всмотрелся в тихую, тронутую сумеречными красками улицу.
— Я… — неуверенно начала Маша и вдруг разозлилась на саму себя. Чего это она мямлит? — Я не хочу от тебя уезжать, хочу, чтобы мы побыли вместе. Общались с друзьями, дружили, разговаривали…
— Трахались, — продолжил он её мысль и ядовито усмехнулся.
— Занимались любовью, — поправила она, внутренне трепеща от страха. Она начала понимать, куда он клонит, но не хотела верить, что всё закончится вот так.
— А через год ты уедешь, чтобы исполнить свою мечту и вспоминать твёрдый член нищего Мэсса? — спросил он и повернулся к ней лицом, опершись о подоконник.
Маша обомлела, словно он окунул её лицом в ледяную воду. Вот так просто. Как будто не
— Всё совсем не так, — еле слышно произнесла она.
— А как? — Он оторвался от окна и подошёл к ней вплотную, нависая, подавляя. Зачем он так делает? Это не он! — Как? Разве не это ты планировала? Ты же всё планируешь. Сначала — как следует насладиться моим нижайшим обществом, провести, так сказать, социальный эксперимент, а потом найти нормального парня, с деньгами и связями.
— Алекс, что с тобой? Это отец? Он тебе что-то сказал? — вскричала Маша, чувствуя, как от его слов, как от пощёчин, набегают слёзы отчаяния и обиды. Было невыносимо слушать такую правду и неправду одновременно. Ведь девушка была уверена, что это она ему наскучит. Даже смирилась.
— Я всего лишь размышляю и делаю выводы, как ты и учила. Ты не сказала об отъезде, я оказался недостоин знакомства с твоим отцом. Пряталась со мной, словно я какой-то босяк необразованный, — повышал он голос.
— Ты всё переиначиваешь! Ты всё не так понял! — Она обхватила его лицо и стала целовать его в губы, нос, лоб, щёки. — Я никуда не поеду, я буду с тобой. Потому что люблю тебя. Люблю!
Вот только Алекс не двигался, даже засунул руки в карманы, с интересом разглядывая Маша, словно она лишь слегка вызывающее его интерес… насекомое.
— Я люблю тебя, — повторила она с надеждой, чувствуя, как сердце разбивается на миллион осколков от его безразличия. Последний шанс, что он сейчас улыбнётся и скажет, что всё это было шуткой, растаял, когда он произнёс, всаживая нож ей в сердце:
— Кто сказал, что мне нужна твоя любовь: — Он слегка оттолкнул её от себя — не сильно, но у неё было ощущение, будто она падает с обрыва в бездну боли, о которой она знала, но не была готова. И она полетела туда, зарыдав в голос и сползая на пол.
Алекс развернулся и пошёл к двери.
— А как же мы?! — закричала она, сквозь рыдания. — Как же наши сны, прошлое, магия?!
Он не обернулся и, понурив голову, грубо отрезал:
— Магия — это выдумки! А мы живём в реальной жизни. Пора тебе перестать читать сказки, Маша!
Он ушёл, пройдя мимо вбежавшей в комнату матери Маша, которая бросилась к рыдающей на полу дочери и обняла её. Она осуждающе посмотрела на подоспевшего Григория, но трт только хмыкнул, полностью уверенный в своей правоте, и вышел, прикрыв за собой двери.
Глава 19
Ветер стремительно гнал тучи из стороны в сторону, так же тяжело и грозно, как носились мысли в голове Алекса. Наверное, стоило перестать думать об этой дурацкой семейке, с их мечтами, красивым домом, неадекватным отцом и… Маше.