Папина дочка
Шрифт:
– Шмелёв, края не теряй, - тихо бросает мне Ванька сзади.
– Она тебе не жена.
Я о-о-очень стараюсь!
– Лиза!
– прихватываю её за ремень, не позволяя сбежать.
– Погоди-ка...
Глава 25 - Так себе “театр”
Шмелёв держит меня крепко, дожидаясь, пока все выйдут из аудитории.
И сейчас мы опять поссоримся, судя по всему!
Потому что - ну что это такое?! Где я передачу себя в собственность
Отцепив его пальцы от ремня, разворачиваюсь, готовясь к упреждающему удару - нарычать первой.
– "Хвалить и гладить", Ромочка!
– проходит мимо нас последней Алена Максимовна, поправляя сзади его рубашку у ремня.
– И не опаздывай на практику.
Это ее довольно личное прикосновение и обращение меня дёргает.
И Роман тоже вздрагивает, выпрямляя спину, словно она там иголочку в него воткнула.
И не поймав эмоцию, я как ревнивая дура выпаливаю:
– А ты на особом положении у Алены Максимовны, да?
– получается ехидненько.
– А у тебя, я смотрю, Янг на особом положении. Чо за деньги были, Лиз?!
– Да мы просто общаемся!
– фыркаю я.
Хотя не обязана ему отчитываться! Но, видимо, мне тоже хочется получить какой-то утешительный ответ у Шмелева про Алёну Максимовну, поэтому и оправдываюсь. Дурдом...
– Да!
– режет он, внимательно вглядываясь мне в лицо.
– Я - на особом положении.
И я опять не успеваю поймать свою реакцию. В груди сжимается... И только что могу - поджать подрагивающие губы.
Сверлит меня взглядом.
– Не нравится?!
– прищуривается гневно.
– И мне - не нравится!
– Меня это не касается!
– голос меня подводит и ломается, доказывая обратное.
Воздух в груди застывает ледяной грязной глыбой.
Пошел он к черту! Почему я должна это терпеть?!
– Отойди!
– раскрываю ладонь и не касаясь его, пытаюсь оттолкнуть.
– На особом, да, - ухмыляется он.
– Она жена моего друга.
Жена друга?..
Улыбается, наблюдая за тем, как я обтекаю.
– Зараза!
– не сдержавшись, слегка луплю его по плечу.
– Ау!
– взвивается он, дергаяясь от боли.
– О, Боже!
До меня доходит, что ударила прямо по ране.
– Прости... прости... прости...
– сводя извиняюще брови, трепетно и бережно кладу ладони ему на грудь, рефлекторно желая погладить место, где сделала больно, но боясь прикасаться к плечу.
– Мля...
– хныкает он, зажмуриваясь.
– Капец тебе, Иштарова! Целуй быстро!!
На эмоциях, тянусь послушно к его губам.
Подождите-ка...
– замираю за мгновение до касания.
Но он уже ловит меня за шею, впечатывая в свои губы.
– Тише!
– вскрикиваю испуганно.
– Губа у него тоже в плачевном состоянии.
Беру
– Только потому, что сделала тебе больно, ясно? Мы с тобой тоже только общаемся, Рома!
Гневно прищуривается, ставит руку на стену позади меня и заставляя вжаться спиной в холодную поверхность, чтобы избежать столкновения.
– С Янгом также, как со мной общаешься?!
– Ты как... танк!!
– возмущённо встряхиваю кистями.
– Нельзя же так!
– Короче!..
– вздрагивают агрессивно его губы.
От него разит бешенством так, что я невольно вспоминаю наше знакомство, и как он может быть груб с девушкой.
– "Хвалить и гладить!" - на всякий случай напоминаю ему я, пытаясь осадить.
И он замирает. Ныряет рукой в задний карман там, где в него "воткнула иголочку" Алена Максимовна.
Вытаскивает что-то. Смотрит с недоумением на свою руку.
– Короче...
– сбавляет тон, сдвигая черно-красные флаеры пальцами.
Их два.
– Мы с тобой завтра идём на...
– вчитывается внимательнее.
– "Выставку современного искусства". Вот.
Выставку?..
Это Алена Максимовна ему в карман засунула!
– доходит до меня.
– Возражения будут?
Стою, улыбаюсь. Дурочка поплывшая... И глаза отвожу.
Сдаюсь ему:
– Хорошо.
Выставка - это не подворотня. Эту мысль я могу допустить.
Бросаю взгляд на экран телефона.
– Мы опаздываем...
Ведет меня за руку на выход.
– У тебя физ-ра. Я тебе зачёт так замучу. Там - свои. Можешь не ходить.
Ненавижу физру… Боже, спасибо!
– А ты и расписание моё уже знаешь?..
– ехидненько улыбаясь, уточняю я, торопясь за его быстрым шагом.
И - да... Я тоже знаю его расписание. Не удержалась…
Останавливается у аудитории, где по расписанию у него практика.
– То есть, я тебя теперь ещё и провожаю? Классно…
Но на самом деле, мне физически больно оторваться от него и уйти куда-то в другую сторону. Сердце мое бьется с особым пристрастием, какую бы дичь он не творил! А эти все мои “штыки” - так себе “театр”! Это провал, Иштарова, это провал...
– А давай, мы послезавтра поругаемся?
– в тон отвечает он с ехидцей в голосе.
– Ну, так, чисто ради разнообразия?
– Боюсь, ты не выдержишь так долго!
Или - я.
– Э, нет. Это ты колючая злюка, а я мягкий и пушистый. Буду. Как только мы исключим из уравнения Янга, а пока, ты ж слышала, у меня тестостерон и адреналин. Войдите в положение, Елизавета Александровна!... Дайте в этот раз не люлей, а немножечко флирта!
– Только после того, как Вы дадите немножечко адеквата, Роман Олегович!