Папина дочка
Шрифт:
Музыка грохает басами, заглушая мой голос.
Вижу, что белый светящийся силуэт мелькает по лестнице вниз. Слетаю вниз с другой лестницы, идущей параллельно.
Встаю у нее на пути перед выходом из клуба.
Резко разворачивается, меняя траекторию в сторону охранника, стоящего у черного входа.
Бросает ему пару слов. Он пропускает ее туда. Срываюсь следом.
– Нельзя!
– встаёт на моем пути.
– Используйте основной выход.
– Но девушка моя прошла!
–
Хочется ему навалять. Но сюда уже идёт второй и если ввяжусь в драку, то Лизу я точно не догоню! А мне очень нужно. Потому что так упорно лажать - это… Чувствую. что если не разрулю сейчас, то больше никакого общения не будет. Вот она сейчас потеряется и это будет навсегда. И никакая совместная учеба не поможет. От этого ощущения в груди горит и ноет. Невыносимо!
Выбегаю из главного входа, сворачивая по улице в сторону черного...
Глава 22 - Подворотни
Ну почему каждая мелочь от него - так обидна?! От другого бы и бровью не повела. Ещё и в ответ бы получил!
А от него - ком в горле и слезы на подкате.
Пошел к черту!
Теперь - точно вс"e! Ни одной мысли о нем не подумаю! Грубиян! Неадекватный!
Выбегаю через пожарный вход под лестницей.
В грудь бьёт холодный ветер. Пальто осталось в гардеробе.
Вокруг темно, жестяные панели, пожарные лестницы поскрипывают от ветра.
И я в белом в этой темноте. Обняв себя за плечи, неловко иду по заднему пустому двору клуба. Впереди забор и проем в нем.
Ветер гуляет под юбкой, дергая ее в разные стороны. Холодно…
Выхожу на стоянку.
– Лиз!
– сметает меня неожиданно Шмелёв.
Шумное горячее дыхание опаляет мои губы.
Пальцы сжимаю меня у поясницы, поднимаясь вверх по спине. От ощущения его врезавшегося в меня тела, под колени бьёт слабостью и глаза мои закрываются.
– Лиза...
– подрагивающими губами вдавливает в мою верхнюю.
Мне кажется, я ещё пьянее, чем он сейчас. Иначе, почему мои непослушные губы приглашающе распахиваются?!
Но он не целует.
Ласково скользит своими по моему лицу - переносица, скула, бровь, висок... Обнимает крепко и уютно, как подушку во сне - крест-накрест. Наши лица прижимаются.
Мои ноздри подрагивают, ловя его кружащий голову запах.
– Лиз...
– шепчет, заглядывая в глаза.
Ныряет в карманы джинсов руками и поднимая их, солит меня открыточками. На каждой из них - грустный виноватый шмелик.
Ветер подхватывает их, кружа вокруг нас.
Опьяневшая смотрю, как они парят, поднимая лицо вверх.
Ощущаю, как его влажные губы сминают мои. И глаза закатываются от потери связи с реальностью.
И у меня нет
Его глаза закрыты... И ресницы так мило подрагивают...
Наши языки встречаются - сплетаются, отступают, и снова кружат, я тону в его вкусе, снова погружаясь в пучину чувственности от очередное волны сладкой слабости. Со стоном кусает мои губы, и опускается губами ниже, впиваясь в шею. От острого удовольствия и его откровенных голодных стонов у меня мурашки… пытаюсь поймать кислород..
Дайте мне вынырнуть и вдохнуть, я захлебываюсь! Я задыхаюсь в его глубоких требовательных поцелуях. Чувствую подушечками пальцев короткий ёжик на его затылке.
Ощущаю, как его горячие ладони сжимаются на моих ягодицах. И мы впечатываемся в стену.
Если бы не его руки, которые держат меня, я бы уже осела к его ногам.
Он такой горячий... И дыхание у него, словно он уже во мне и...
Или это у меня?!
И что-то невнятное шепчет мне в губы, отчего я опять ухожу с концами "под воду".
Его большие пальцы ныряют под кромку моих трусиков под юбкой.
Хрипло вскрикиваю, от пронзительного ощущения, простреливающего меня насквозь.
– Вау...
– неожиданно доносится сзади.
– А за кем тут можно в очередь встать? Я тоже хочу.
Похабный смех.
Роман превращается в камень.
Отстраняется. У него такой взгляд... Сквозь меня. Что мне становится страшно!
Рядом с нами двое парней. Нетрезвые, с ублюдскими ухмылками.
– Дай куклу потискать?
– провоцируют они.
В шоке хлопаю глазами. Что они посмели сказать?!
А нехрен по подворотням тереться!
– голосом отца стучит в моей голове.
– Еще и не такое услышишь!
– Ща дам, - низко рычит Шмелёв, разворачиваясь.
Вытаскивая из кармана брелок с ключами, нажимает на кнопку. Рядом моргает фарами его машина.
– В тачку, - всовывает мне в руку.
– Быстро.
Испуганно и ошарашенно делаю несколько шагов в сторону машины.
– Так чо, может и на машинке нас покатаешь, пока мы будем с телочкой твоей знакомиться?
Развернувшись лицом к Роману, пячусь спиной в сторону машины.
Он самбист, я помню. И все равно страшно до боли в животе. Воздух наполняется такой густой тихой яростью...
– Цепь снимай и бабки давай сюда, - щелкает один из них складным ножом.
Мамочка...
Ищу в сумке телефон. Там папа на быстром вызове!
Роман делает шаг к тому, что стоит ближе. В темноте сметает его с ног. И второй тоже срывается в этот смерч из тел.
Вскрикиваю, роняя телефон из трясущихся рук, не понимая, успела ли нажать "аварийку".