Папина содержанка
Шрифт:
Эти двое плыли осторожно. Самый опытный и сильный сидел на веслах, мелкий постоянно крутил головой на 360 градусов, опасливо озираясь и пребывая в состоянии повышенной боеготовности. Он даже захватил с собой столовый нож, который теперь таинственно и опасно поблескивал в ярком свете Луны. Тот, что управлял резиновой лодкой, лишь усмехнулся, когда его напарник вооружался таким способом. Но слабый знал: лучше встретить врага со стальным клинком, чем с пустыми руками.
Двое постепенно приближались к берегу. Там они осторожно выбрались на песчаную отмель, оттащили лодку в кусты, забросали ветками, пометили место на виртуальной карте, а затем двинулись в сторону
Их путь лежал к оживленной магистрали, ведущей в Москву. Они шли через редкий перелесок, огибая стволы деревьев и кустарники, стараясь не издавать лишних звуков. Позади уже остались два километра, до трассы оставалось примерно метров пятьсот, когда мелкий шпион неожиданно оступился и полетел куда-то с небольшого пригорка, издавая придавленные звуки. Опытный бросился за ним. Он обнаружил товарища лежащим на дне оврага. Тот сидел в луже и нецензурно выражался, проклиная свою неловкость.
– Да, Сашок, шпион из тебя аховый, – иронично заметила Максим. Ну конечно, опытная – это была она, а тот раздолбай, что умудрился в лужу приземлиться – я. А так мне нравилось играть в шпионов! Я даже мажорку уговорил вести себя именно так, и она из чувства солидарного ребячества согласилась. Теперь смотрела и тихонько смеялась, глядя на то, как я пытаюсь отряхнуть с себя грязь, листья и веточки. Кое-как мне удалось привести себя в порядок, и мы тронулись дальше.
Вот они, недостатки нелегального положения. Могли бы причалить к какой-нибудь пристани, вызвать такси и, как белые люди, спокойно добраться до Москвы. Так ведь нет. Смартфоны выключены, звонить, чтобы не оказаться отслеженными, нельзя, потому приходится добираться таким вот замысловатым способом. Но Боже мой! Сколько удовольствия получаю от этого таинственного путешествия! Я в настоящем лесу-то никогда не был, на лодке с веслами не плавал. Да и в овраге, в луже никогда не валялся. Сразу столько впечатлений! Да мне на всю жизнь хватит! Внукам, если таковые у меня появятся, рассказывать буду и смеяться.
Мы идем дальше. Вот и автомагистраль. Несмотря на ранний час, машины тут проходят довольно часто, и нам удается остановить грузовик. Максим объясняет водителю, что мы грибники, заплутали вчера вечером, всю ночь искали, куда идти, и наконец-то, на рассвете, смогли добраться до трассы. Сомнения водителя, брать нас или нет, скрашиваются тысячей рублей, которую мажорка протягивает ему «за причиненные неудобства».
Через три с лишним часа мы оказываемся в пределах МКАД, потом добираемся до ближайшей автобусной остановки, затем едем на метро, снова автобус… Мы вымотаны до предела, оба отвыкли столько пешком ходить и на общественном транспорте кататься. Но я терплю. Сам Максим сказал, что не отпущу её ни на шаг, значит, нет возможности похныкать и пожаловаться на тянущую боль в ногах.
Около восьми утра мы оказываемся возле той самой многоэтажки, куда меня привезла Максим после «загула» на отцовском юбилее, и где я впервые увидел Костю, пообщался с ним и был несказанно удивлен тому, что мажорка ведет двойную жизнь. Тогда я думал: она любовница моего отца, а сама на стороне спит с парнем. Такая всеядный дрянь.
Но теперь все эти глупости в прошлом. Мы с Максим вместе (по крайней мере, я так считаю, а как думает она… посмотрим), а вот Костя по-прежнему остается в неведении относительно нашего совместного существования.
–
– Да, вижу.
– Я вытяну руку и помашу тебе. Если проблемы – выброшу пачку сигарет.
После этого Максим зашла в подъезд, а я остался в небольшом сквере рядом, наблюдать из-за деревьев. Вокруг был самый обычный московский двор. Молодые мамаши выходили прогуляться с малышами, старушки выбирались с собачонками и без, люди заводили машины, чтобы отправиться на работу. Через несколько минут из окна высунулась рука и сделала взмах. Я последовал в подъезд. Чтобы вошел без проблем, Максим положила туда кирпич (такие, кажется, возле каждого дома найти можно), и дверь не захлопнулась.
Поднимаюсь на нужный этаж, там Максим возле квартиры.
– А если нас внутри кто-нибудь ждет? – опасливо спрашиваю.
– О том, что у меня есть Костя, знаю только я. Ну, и ты тоже, – говорит мажорка.
– То есть отец даже не в курсе?
– Нет.
– Почему ты ему не сказала?
– Ему незачем знать, – сказала мажорка, как отрезала.
Максим нажимает кнопку, изнутри звучит сонное «Кто там?» Мажорка отвечает, и возникает пауза. Она тянется не несколько секунд, которых бы хватило, чтобы найти ключи и отпереть дверь. А минуту, две, пять. Вопросительно смотрю на Максим, она молчит, и только желваки ходят на скулах. Нервничает. Кажется, догадываюсь, почему. Но ни звука не издаю.
Наконец, дверь медленно открывается. На пороге возникает Костя. Вид у него заспанный. Стоит босиком, в одних трусах и смотрит испуганно, ошарашенно даже, снизу вверх – он ведь чуть ниже моей спутницы. Глядя на него, думаю о том, что выбирать парней ниже себя – её фирменная фишка. А может, просто совпадение.
– Максим? Ты? – кажется, Костя поражён до глубины души.
– Мы, – говорит мажорка и, не дожидаясь приглашения (это же её квартира, в конце концов) заходит. Я следую за ней. Костя закрывает за нами дверь. Максим не снимает обувь, как обычно, сразу шагает в комнату. Не отстаю. Заходим. Да, я так и знал. Предчувствие меня не обмануло. Слишком уж вид у Кости был напуганный, хотя если бы он волновался за Максим и ждал её, то обрадовался бы внезапному возвращению. Обнимать и целоваться кинулся. Я бы точно так поступил.
На кровати сидит девушка. В трусиках, которые едва успела натянуть. Мы застали её за надеванием лифчика. Занятие своё, когда мы входим, она как раз прекратила. Растерянно смотрит на нас.
– Ты кто? – спрашивает Максим. Цедит слова через зубы. Опять желваки на скулах.
– Я…
– Быстрее, – вдруг добавляю свои пять копеек. – Тебе вопрос задали!
– Кеша.
– Как попугай? – усмехаюсь.
– То есть?
– Из мультика.
– А… ну это прозвище. Вообще-то я Владислава, просто имя своё терпеть не могу, – растерянно говорит девушка. Попутно натягивает на себя одеяло, стесняется.
– Максим, ты только не подумай, Кеша, она… – пытается позади говорить Костя, протискиваясь и вставая между нами и своей новой, как выясняется, подружкой.
– Не нужно ничего говорить, – погрустнев, но по-прежнему властно отвечает Максим. – На этом наши с тобой отношения, Константин, окончены. У тебя есть три часа, чтобы собрать свои вещи. Ключи бросишь в почтовый ящик.
Максим разворачивается и уходит. Я опять, как хвостик, иду за ней. Хочется что-то сказать приободряющее, но едва разеваю рот, как мажорка, словно у неё глаза на затылке, бросает на ходу: