Папины дочки
Шрифт:
Вытянув длинные загорелые ноги, она наблюдала, как Том дымит сигаретой на другом конце палубы. Она самодовольно усмехнулась и подумала, что все не так уж плохо. Ему не откажешь в стати: квадратная челюсть, синие глаза, темные густые волосы. А какое тело! И как на нем сидят костюмы от «Тернболл энд Эссер»! Том умел достойно подать себя в любой ситуации. В баре он с неотразимым обаянием разыгрывал рубаху-парня. В загородном доме, когда они приезжали на обед к отцу Серены, Том держался как чопорный английский джентльмен, знающий себе цену. Ну а на съемочной площадке в Лос-Анджелесе он всегда проявлял столько таланта и изобретательности,
Быть может, он не так уж и плох…
— Ладно, извини, что я немного злюсь с утра, — мягко произнесла Серена, — ну иди же сюда…
Несмотря на недавнюю обиду, Том не мог устоять. Он медленно подошел к шезлонгу. Серена потянула его к себе и, сорвав верх купальника, прижалась к нему обнаженной грудью. Том застонал, чувствуя ее соски.
— Пойдем в каюту? — прошептала она ему на ухо.
— Серена, Том! Ах вот вы где! Воркуете, как два голубка! — вдруг раздался голос Романа Лифея — его считали лучшим французским дизайнером после Ива Сен-Лорана. Роман был загорелым, высоким темноволосым мужчиной, прятавшим свой округлый живот под широким темно-зеленым халатом. — Чем это вы заняты в такую жару под открытым небом? Прямо-таки африканские страсти, как я погляжу!
— Да, африканские, Роман, это точно подмечено, — отозвался Том, отступая от шезлонга.
Серена без малейшего смущения надела бюстгальтер.
— Роман, дорогой, — произнесла она, чмокнув его в обе щеки, — я все время убеждаю Тома, что нам необходимо побольше общаться с людьми.
— Неплохая мысль. — Роман хитро улыбнулся. — Обед уже подан, так что хватит здесь прятаться, спускайтесь вниз. — Он увлек Серену к лестнице.
— О, я не могу в таком виде показаться гостям! — воскликнула Серена. — Мне надо переодеться.
Она вырвалась из рук Романа и побежала в свою каюту. Там она с наслаждением вдохнула остуженный кондиционером воздух; ее настроение немного поднялось после ссоры с Томом. Распахнув дверцы шкафа, она принялась выбирать подходящий наряд. Сплошь шифон и шелк, ничего, что могло бы подчеркнуть ее неотразимую индивидуальность.
В конце концов она решила остановиться на белом сарафане. Сбросив купальник, она приложила к телу струящуюся легкую ткань. В сочетании с бриллиантовым кольцом и золотыми браслетами все смотрелось недурно. Собрав белокурые волосы в высокий узел на затылке, она протерла лицо влажным полотенцем, припудрила лоб и нос, подкрасила глаза и губы и, довольная своим видом, подумала, что в двадцать шесть лет ее красота достигла расцвета, — она стала элегантной, сдержанной и уверенной в себе женщиной, которой приятно видеть в зеркале собственное отражение.
Помедлив немного, она открыла дверь и неторопливо направилась по коридору в обеденный зал, собираясь появиться так, чтобы ее могли заметить все собравшиеся. Гости пили шампанское, устроившись кто где. В воздухе чувствовался запах тмина, небольшая группка музыкантов в фесках наигрывала традиционные арабские мелодии. Серена прошла в столовую, не обращая внимания на Тома, который развлекал беседой нескольких мужчин и женщин, и потребовала себе мартини.
— Как тебе наша дахабея? — спросил подошедший к ней Роман.
— Что-что?
— Дорогая моя, — засмеялся он, — «дахабея» по-арабски означает «яхта».
— Потрясающая! — игриво отозвалась Серена, поцеловав его в щеку, отчего на его загорелой
— Я так и знал, что «каюта Клеопатры» придется тебе по вкусу. — Он понимающе кивнул, беря с маленького блюдца на столике инжир. — Вообще-то мне надо было остаться и закончить миланскую коллекцию, — добавил он, — но это ужасно скучно.
— Ты такой ленивый и избалованный, просто жуть. Но за это я тебя и люблю. — Серена манерно закатила глаза и вдруг перешла на деловой тон. — Расскажи мне, кто есть кто, — она окинула взглядом гостей, — я еще ни с кем так и не познакомилась.
— Хорошо, давай попробуем. С кого хочешь начать? — заговорщицким тоном прошептал Роман.
Серена внимательно изучала собравшихся, стараясь припомнить, не случалось ли ей когда-нибудь видеть их по телевизору или в кино. Кажется, кто-то говорил ей, что на яхте будет Лео Ди Каприо, но пока она его не находила. Роман был слишком избирателен в рассылке приглашений. Но вот кое-кого она разглядела: фотограф из журнала «Вог», дочка медиамагната, второразрядная модель. Неужели это и есть исключительно достойные персоны в списке Романа?
— Никого не узнаю, — улыбнулась она, пытаясь скрыть разочарование.
Роман обвел взглядом зал и, подняв указательный палец, серьезно произнес:
— Я пригласил в круиз только тех друзей, которые хоть что-то смыслят в Египте.
Серена снова улыбнулась.
Роман начал перечислять присутствующих. Русская аристократка, знаменитый дизайнер интерьеров и гей, самый дорогой парикмахер Нью-Йорка, звезда флористики из Барселоны, а неподалеку от них сам Майкл Саркис, миллиардер и владелец сети отелей.
— Он со своей подружкой, — тихо пояснил Роман.
Серена не подавала виду, что заскучала.
— Кстати, вон там Рейчел Барнеби, — продолжал Роман, кивнув в сторону броской девицы около барной стойки. — Восходящая звезда. Видела ее на обложке «Вог» недавно?
Ну конечно, она видела ее. Вызывающего вида валлийку с черными волосами, белой кожей и пухлыми губками, слишком пухлыми на взгляд Серены. Привлекательность, не имеющая ничего общего с гламуром.
— «Вог» частенько преувеличивает достоинства тех, кто попадает на обложку, ты не согласен? — колко заметила Серена.
Роман тихонько хлопнул ее по заду.
— Не злись, — с улыбкой возразил он, — тебе нечего волноваться: она еще ничего не достигла. Но я не мог не пригласить ее в круиз, потому что многим обязан ее матери.
Серена вздохнула. Да, разумеется, ей нечего было беспокоиться по поводу какой-то девчонки-подростка, пусть даже и очень хорошенькой. Ну и что же такого, что Рейчел Барнеби попала на обложку «Вог»? Туда многие попадают. Зато у Серены был высокий рейтинг в шоу и двухмиллионный контракт на рекламу косметики. Пусть ей не повезло до сих пор с Голливудом, что же тут странного? Эти заплывшие жиром идиоты режиссеры предпочитают брать уступчивых актрис-плебеек, которые готовы делать все, что им скажут, а с такими, как Серена, дамами из высшего света они просто боятся связываться. Как бы то ни было, она все-таки принадлежала к роду Бэлконов и ее персона интересовала всех: чем она занималась в выходные дни, кого приглашала на свои вечеринки, что дарила Тому на день рождения. Каждое ее движение пресса смаковала с неистощимым энтузиазмом, так что этой валлийской оторве до нее далеко.