Папирус
Шрифт:
И он, периодически оборачиваясь, побежал прочь по полю, всё дальше удаляясь от места трагедии.
Увидев, что конники всполошились в поисках своего, Абу залёг в неглубокую борозду, невольно маскируясь от возможных преследователей высотой созревших злаков.
Издали он видел, как один всадник подскакал к трупам, спешился, наклонился над ними и громко позвал других.
Подскакали ещё двое, спешившись, ставшие что-то громко обсуждать, размахивая руками и показывая друг другу в разные стороны.
Затем они вскочили на коней
Один из них даже забрался на круп своего коня, встав на него на колени и пытаясь как можно дальше вглядеться вдаль.
Но Абу они не заметили.
Вскоре, никого не обнаружив, или подумав, что второго злоумышленника вообще не было, всадники поскакали за стадом, не обращая внимания на труп своего клеврета.
Подождав, пока всадники и стадо уйдут к горизонту, Абу встал и возвратился на место гибели отца.
Пользуясь достаточной высотой злаков, на некотором расстоянии скрывавших трупы и присевшего его самого, Абу начал судорожно рыть могилу для отца.
В ход пошли мотыга и серп, а также, снятый с трупа гиксоса, кинжал.
Вскоре неглубокая могила, наспех вырытая в тяжеловато-сухом придорожном грунте, была готова.
Абу обломил оперение стрелы, перевернул тело отца на бок, и с трудом выдернул её наконечник из спины.
Бережно обернув в скудное тряпьё тело отца, он бережно опустил его в могилу.
Не стыдясь слёз, он засыпал тело родителя, пригладив напоследок поверхность холмика.
– Спи отец в родной земле, на своём поле! И пусть боги примут твою душу в своё царство мёртвых! – сказал вслух осиротевший Абу.
Потом он зачем-то засунул обломок стрелы за пояс.
К тому времени большое стадо с пастухами гиксосами в облаке пыли уже ушло вдаль за горизонт.
Абу снял с трупа коня попону, а с убийцы своего отца лук со стрелами, и какие-то ремни с кожаными ножнами, вложив туда пыльный кинжал.
Нацепив всё на себя, он зачем-то взвалил на плечо ещё и свёрнутую попону с мотыгой и серпом, и быстро пошёл прочь на восток к долине Нила.
Он уже почти бежал и думал не столько о своей дальнейшей судьбе, сколько о возможности поскорее покинуть, столь неожиданно случившееся, своё первое поле брани.
Надо было быстрее улепётывать, пока гиксоские всадники снова бы не возвратились и не начали бы его поиск.
С этой целью Абу свернул с дороги и пошёл через поле зигзагами, периодически оглядываясь назад.
Затем он понял, что по следу в поле его смогут быстро найти, и вновь вышел на дорогу, которая фактически была всего лишь еле заметной тропой.
Его опасения оказались не напрасны.
Вскоре показались всадники, снова рыскающие по полю в различных направлениях.
Наконец один из них издал громкий гортанный крик, означавший, видимо, что след беглеца найден.
Сразу три конника бросились по оставленным в поле следам Абу.
Но хитроумный крестьянин
И это его спасло.
Абу немного прополз в злаках, спрятавшись за небольшой придорожный кустик, откуда со страхом и тревогой наблюдал за тщетными стараниями преследователей, ищущих его в противоположном направлении, всё дальше от его схрона здесь.
Гиксосы снова потеряли след, и никого вдали не увидев, прекратили свои поиски.
Всадники повернули восвояси, что-то зло бормоча друг другу и неистово стегая своих коней, пытаясь опять догнать своё стадо.
Абу сел на колени и начал молиться богу Осирису за своё спасение.
Немного отдышавшись и успокоившись, он встал, отряхнулся от пыли, и снова побрёл на восток, к Нилу, в тревожное и неизведанное.
По дороге Абу встретил троих, таких же, как он, феллахов что-то оживлённо и даже взволнованно обсуждавших около двух трупов своих соплеменников.
Молча поприветствовав крестьян, юноша спросил:
– «А что… произошло?!».
– «Да вот… гиксосы, проклятые, наших убили!» – ответил один из них.
– «Эти псы-пастухи совсем обнаглели! Не только грабят нас – убивают ни за что, за всякий пустяк!» – продолжил второй.
– «Надоело всё это! Надо что-то делать!» – добавил третий.
– «А я вот уже сделал!» – кивнул Абу на свои трофеи.
Феллахи оживились, рассматривая накинутую на плечо юноши попону, висящий через плечо лук и сжимаемое в руках снаряжение.
– «Так это же оружие!?» – удивился один из них, трогая кинжал за поясом таинственного гостя, и пробуя пальцем на остроту обломок стрелы.
– «Расскажи, расскажи нам!» – попросили наперебой остальные.
Абу кратко рассказал о только что случившимся с ним.
– «А ты очень смелый и умный юноша! – заключил самый старший из них – Тебе бы руководить целым отрядом таких же отважных воинов!».
Глядя на одухотворённое лицо юноши, его большие карие выразительные глаза на овальном загорелом лице в обрамлении густых чёрных курчавых волос, феллахи прониклись к нему не только уважением, но и симпатией.
Восхищённо глядя на героя, представившегося им, как Абу-Али, они с радостью и возникшей решимостью восприняли его предложение продолжить путь вместе и, наконец, отомстить зарвавшимся захватчикам за свои мучения и страдания.