Папочка ушел на охоту

Кларк Мэри Хиггинс

— Мистер Коннелли, Кейт сейчас находится в отделении интенсивной терапии. Позже вы можете потребовать, чтобы ей выделили личную медсестру, но сейчас еще рано об этом говорить. И, разумеется, я буду только рад проконсультироваться с другими врачами, которых вы выберете.

Доктор Патель снова повернулся к Ханне и уточнил номер ее мобильного телефона. Затем с сочувствием в глазах и голосе сказал:

— Если Кейт проживет следующие несколько дней, на окончательное выздоровление уйдет очень много времени. Лучшее, что вы можете сделать, — это сами набраться сил.

Ханна кивнула:

— Могу

я на нее взглянуть?

— Конечно.

Дуг взял Ханну за руку и вышел вслед за доктором из комнаты.

— С ней все будет в порядке, — проговорил он очень тихо. — Кейт сильная. Она выберется из этого и станет лучше прежней.

«Если ее не арестуют за поджог и, возможно, убийство», — подумала Ханна. Но ее гнев на отца отступил и постепенно превратился в своего рода обреченность. Дуг не мог знать, что доктор Патель войдет в комнату как раз в тот момент, когда он повторил слова Кейт о взрыве.

В конце длинного коридора врач нажал на кнопку, и тяжелая дверь, ведущая в отделение интенсивной терапии, открылась.

— Будьте готовы к тому, что у нее забинтована голова, — предупредил он. — Она дышит через трубку, и к ней присоединены разные провода.

Но, несмотря на его предупреждение, Ханна была потрясена, увидев на кровати неподвижное тело сестры. «Наверное, нужно поверить доктору на слово, что это действительно Кейт», — подумала она, пытаясь найти хоть что-нибудь, что помогло бы ей узнать сестру. Руки, лежащие на кровати, были полностью забинтованы. Ханна вспомнила, что, когда они приехали в больницу, ей сказали, что Кейт получила ожоги второй степени. Дыхательная маска закрывала большую часть лица, и под бинтами на голове не видно было даже пряди светлых волос.

Ханна наклонилась и поцеловала сестру в лоб. Ей показалось или она на самом деле уловила легкий, едва уловимый запах любимых духов Кейт?

— Я люблю тебя, — прошептала Ханна. — Не оставляй меня, Кейт. — И чуть не добавила: «У меня нет никого, кроме тебя», но сумела сдержаться.

«Хотя это чистая правда, — грустно подумала она. — Отец не слишком нами интересовался за все прошедшие годы и даже требовал, чтобы мы называли его Дугом». Она отошла на шаг назад, и над кроватью Кейт наклонился отец.

— Моя девочка, — сказал он, и его голос дрогнул. — Ты должна поправиться. Ты не можешь нас оставить.

Бросив последний взгляд на Кейт, они повернулись, собираясь выйти из палаты. У двери доктор Патель снова пообещал позвонить, если в состоянии Кейт будут какие-то изменения.

В половине второго, когда они выходили из больницы, Ханна, предупреждая предложение отца сходить вместе на ленч, сообщила:

— Папа, я еду в офис. Мне нужно кое-что сделать, и лучше заняться чем-нибудь полезным, а не сидеть дома.

На улице они натолкнулись на толпу репортеров.

— Каково состояние Кейт Коннелли? — раздались вопросы со всех сторон. — Что она делала в музее с Гасом Шмидтом в такой ранний час? Она сказала вам, что собирается туда?

— Моя дочь находится в тяжелом состоянии. Прошу вас, уважайте нашу личную жизнь.

У тротуара остановилось такси, чтобы кого-то высадить. Обхватив Ханну за плечи, Дуг протащил ее сквозь толпу, затолкал на заднее

сиденье и захлопнул дверцу.

— Поезжай! — рявкнул он водителю.

— Господи, они похожи на стаю стервятников! — вскричала Ханна.

— И это только начало, — мрачно проговорил Дуглас Коннелли. — Только начало.

Глава 11

Несмотря на уговоры отца отправиться домой и отдохнуть, Ханна твердо заявила, что ей нужно в офис, находящийся на другом конце города на Западной Тридцать второй улице.

— Наша компания готовит пресс-релиз, в котором будет объявлено о новой дизайнерской линии, — сказала она, но не упомянула, что там будет ее имя.

На углу офисного здания Ханна открыла дверцу такси и мимолетно поцеловала Дуга в щеку:

— Я тебе позвоню, как только узнаю что-нибудь новое, обещаю.

— Ты сегодня вечером собираешься в больницу?

— Да. Если доктор не позвонит и не возникнут причины поехать туда раньше, я буду там около семи.

Громкий гудок стоявшей сзади машины напомнил Ханне, что они задерживают движение.

— Позже поговорим, — быстро проговорила она и вышла на тротуар.

Улица, заполненная пешеходами, спешившими по своим делам, и стойки с одеждой, путешествующие из одного здания в другое, обычно вызывали у Ханны радость, но только не сегодня. Хотя дождя не было, пронзительный, сырой ветер заставил ее поспешить скрыться внутри.

В вестибюле за столом сидел охранник Лютер.

— Как ваша сестра, мисс Коннелли? — спросил он.

После столкновения с журналистами перед больницей Ханна поняла, что пожар стал главной новостью дня и ей придется отвечать на вопросы об этом событии и состоянии Кейт.

— Она серьезно пострадала, — спокойно сказала девушка. — И нам остается только молиться, чтобы она выжила.

У нее появилось ощущение, что она совершенно точно знает, о чем думает Лютер. Что Кейт делала на фабрике в такое раннее время? Но Ханна не дала ему возможности задать следующий вопрос и быстро прошла к лифту. И лишь когда она вошла в офис и увидела удивленные взгляды коллег, Ханна сообразила, что ее не ждали сегодня на работе.

Фара Зулайка, главный дизайнер компании, попыталась отправить ее домой.

— Мы отложили официальное объявление до лучших времен, — сказала она. — Пожар будет занимать всех по крайней мере два дня. Кое-кто из живущих рядом с Ист-Ривер сказал мне, что они видели огонь из своих окон.

Мисс Коннелли заявила, что останется, объяснив, что это лучше, чем сидеть в больнице или дома. Но в своем маленьком, тесном кабинетике за закрытой дверью она села за стол и спрятала лицо в руках.

«Я не знаю, что делать, куда бежать, — думала Ханна. — Если Кейт умрет или если останется в живых, но ее мозг окажется поврежденным, она не сможет себя защитить, если кто-то попытается обвинить ее в организации взрыва. Сколько раз за прошедший год Кейт открыто говорила, что фабрику следует закрыть, а землю — продать? Об этом знают все наши друзья. Нам с Кейт принадлежат десять процентов акций, но вот уже два года каждый квартал фабрика терпит убытки. Хорошо еще, что мы успели вовремя купить свои квартиры».