Паприка или друзья постельного режима!
Шрифт:
Так паршиво и грустно. И хочется все бросить.
– Чего смотрите?- лениво поинтересовался я у ребят, стоявших в кругу и недоуменно смеряющих меня взглядами.
Они сразу закивали головами, поджав губы, отвернулись.
Мне надоело стоять на месте. Я отошел и уселся на парапет на входе у больницы.
Все так резко изменилось. Опять, как тогда, когда я понял, что снова могу потерять. Когда всё то, что в другое время представлялось важным и значительным ,
Машина остановилась возле моей. Я поднял голову. Что? Нет.
Поднялся на ноги , увидев знакомую фигуру. Что ему здесь надо?
Не хочу разговаривать сейчас ни с кем.
– Бибер!- окликнул Гарри идущий ко мне. Ребята тут же перегородили ему дорогу.
Устало спускаясь по ступенькам я подошел к тому, кто хотел так срочно меня видеть.
– Нам надо поговорить.- твердо бросил Гарри, осматривая недовольным взглядом мою охрану. – Один на один.
– Не вижу смысла.- равнодушно бросил я.
– Ты боишься, Бибер? – ухмыльнулся он.
– Пошли.- пожал я безразлично плечами. Боюсь? Я боюсь только за нее. До других мне нет дела.
Я сунув руки в карманы направился в сторону больницы, зешл за угол темного здания, останавливаясь около стены.
– Мне наплевать на то, что ты сейчас скажешь. – холодно кинул я, подходящему Гарри.-Но я слушаю. Ты ведь просил.
– Что не так, Бибер?- поинтересовался грубо он. – С тобой? С этим чертовым миром?
– Хочешь знать, что неладно с этим миром?- усмехнулся я, смотря ему в глаза.
– Все, что погубило мир, проистекает из попытки ваших лидеров проигнорировать тот факт, что А есть А. Целью тех, кто учил вас это делать, было желание заставить забыть, что человек есть человек. Ты ошибся в выборе, Гарри.
Не трудно заметить понимание в его глазах, растерянное лицо.
– У меня есть все, я всесилен и могу делать все, что захочу! Меня боятся и уважают, я могу завладеть всем, что привлечет мое внимание.- его хриплый голос.
– А мне плевать. – отвернулся я. – Плевать на тебя, и на все, что тебя окружает.
Его холодные пальцы резко сжали мое горло.
– Ты виноват во всем, Бибер.- процедил он.
Нетрудно было разжать его пальцы, откинуть их от моей шеи.
– Я виноват в том, что посмел поспорить с судьбой и проиграл в этой неравной борьбе… Но я не спорю с жизнью, я не лгу смерти.- холодно бросил я, равнодушно откинувшись спиной на стену.- Я не рушу чужое счастье.
– И вообще ты заебал меня, Гарри.- лениво кинул я, собираясь уходить. –Мне жаль.
– Что жаль, Бибер?- прорычал он.
– Жаль, что завтра ты можешь
– Я волнуюсь за тебя. – грустно выдохнула она.- Прошу.
– Скажи мне, что с Джинни.- попросил я тихо.
– Ты так сильно ее любишь? – неожиданный вопрос. Дрожь по всему телу. Слабак, Бибер.
Ты не скроешь своих чувств. Давай же скажи ей, черт возьми. Скажи.
– Я присяду.- прикусив губу шепнул я.
Лана вздохнула, сунув руки в карманы халата.
– Только не лги сам себе.
– Ушла. Обратно в палату, где находится моя девушка. Хотелось пойти вслед за ней. Черт.
Я сел на диван, стоявший напротив, но расслабиться не получилось. Как на иголках. Внутри все болело, голова раскалывалась на части. Да к тому же и раны начали неприятно саднить. Но это не важно, да.
Не знаю, сколько я сидел, уставившись в одну точку. Казалось вечность. Мне уже показалась, что это конец. Бибер свихнулся? Незря лежал в больнице пол года.
Может стоит вернуться назад? Забыть все это, как страшный сон. Кошмар. Перестать бороться за справедливость?
Кому вообще нужно все то, что я делаю? Пусть люди продолжают рушить свои жизни дальше. Пусть проходят через то, что прошел я.
И все. Так всем будет легче.
И я не хочу терять тех, кто мне дорог. Пусть даже не заслуживаю, что бы они были рядом.
Дверь открылась, я с надеждой поднял голову. Лана. На лице пустота. Что? не пугай меня, детка.
Я только открыл рот.
– Мне жаль.- качнула она головой, короткий взгляд в мои глаза. Развернулась, поспешила уйти. Это все? Конец?
Все рушится. Я почувстовал. И даже не нашел в себе силы встать с дивана. Подняться.
Моя девочка.
Черт. Я так не хочу.
Пожалуйста.
Тихо. Тишина тяжелая и удущающая. Казалось, что она сжимает горло, впивается в плечи и руки, вырывает сердце.
Черт.
Я уронил голову, подперев ее руками.
Прикусил губы до крови. Мужчины не плачут, Джастин. Помни.
– Джастин.- тихий родной голос. Такой слабый. Меня аж передернуло.
Неторопливо поднял голову.
Я думал, что сошел с ума.
Моя девочка. Стоит в дверях.
Я не верю.
Не верю. Босиком, на носочках . Длинная белая ночнушка мягкими волнами спускалась вдоль изящного тела. Темные волосы растрепленны. Бледное, уставшее лицо. На губах еле заметная улыбка. Я понимал, как ей тяжело улыбаться. Все произошло в одну секунду. В голове миллион мыслей.