Para Bellum
Шрифт:
– Что за чушь вы несёте? – возмущённо воскликнула красавица. – Объясните внятно.
– Рядом со мной человек из центрального аппарата. Удостоверение выписано на имя лейтенанта Ивана Ивановича Иванова, а ведёт себя как настоящий полковник. Он настоял на этом звонке. Но утверждает, что мне ничего объяснять он не имеет права.
– Валерий Хачикович, вы достаточно давно работаете в органах, чтобы знать, что фраза: «Меньше знаешь – дольше живёшь» в нашей системе имеет буквальное значение. Так что нечего обижаться. Передайте
– Гогулия арестован Марковым, – раздалось в трубке.
– Шени деда, – не сдержалась Мамиашвили. – А гость?
– Гость тоже. Может, приказать местному начальнику контрразведки… Силовая акция…
– Ничего не предпринимайте. Немедленно возвращайтесь в Москву. – И секретарша швырнула трубку на рычаги.
Узнав новости из Белостока, Лаврентий Павлович минут пятнадцать подряд без перерыва матерился на двух языках, размахивая сорванным с носа пенсне, не стесняясь застывшей у входа Мамиашвили. Красавица молча ждала, когда начальник отведёт душу. Только когда Берия иссяк, она произнесла два слова:
– Опять Марков.
– Да, – подхватил нарком, – он постоянно переходит мне дорогу. Я становлюсь суеверным. Может, он – рука Судьбы?
Секретарша презрительно усмехнулась уголками губ:
– Судьбы создаются здесь, в этих стенах. Думаю, роль Рока в жизни этого человека пора сыграть вам.
Берия поднёс руку к лицу, водрузил льдисто блеснувшие стёкла на место и сухим, деловым тоном распорядился:
– Немедленно найдите Саркисова, Павлова, Мамсурова. А пока дайте мне Габрильянца.
Уже через минуту в трубке раздался голос особиста с неистребимыми хитроватыми интонациями:
– Весь внимание, Лаврентий Павлович.
– Рандеву, которое ты готовил, сегодня?
– Точно так. В один тридцать.
– Нужна запись.
– Товарищ нарком, – посерьёзнел тон собеседника. – Командированный на это не пойдёт никогда. Вспомните его реплики в сценарии. За такие разговорчики в строю ему главный директор их театра варьете яйца оторвёт.
– До директора их театра реплики не дойдут…
– Я правильно понял? Раньше говорили, хватит программки с указанием действующих лиц и исполнителей.
– То было раньше.
– Технически сложно. Они будут вдвоём. Коллеги гостя уже на месте, они проверили всё сценическое оборудование. Вы же знаете, их фирма в смысле одежды сцены даст сто очков вперёд нашей. Мы не сумеем поставить ни световое, ни звуковое…
– Слушай меня, Валерий Хачикович. У тебя в Белостоке работает красавица-блондинка, Сумова Людмила Игоревна…
– Знаю, она официантка в офицерской столовой. Сам устраивал по просьбе Маркова.
– Замечательно, – развеселился Берия. – Ещё, чтобы ты знал, она – лейтенант нашей службы и мой, понял, лично мой человек. Подключи к премьере её. Она сыграет любую роль. Ты
Лаврентий Павлович посмотрел на Мамиашвили.
– Павлов подъедет через сорок минут, Саркисов в приёмной. Мамсурова найти не удалось, – доложила красавица.
– Давай Рафаэля, слава богу, не святого, – махнул пухлой белой ладонью нарком.
Берия сел рядом с начальником собственной охраны. Это служило знаком особой доверительности и одновременно давало возможность говорить тихо, едва ли не шёпотом. В то, что его кабинет прослушивается, Лаврентий Павлович не верил, но бережёного, как всем известно…
– Ты изучил материалы на Маркова? Фамилию и адрес его девки знаешь? – Саркисов кивнул. – Если её взять, можно будет заставить этого железного командира выполнять любой приказ.
– Прямо сейчас поедем.
– Нет, в Москве её трогать нельзя. Студенточкой интересуется Коба. – Берия скабрезно хихикнул. – Он даже матери телефон провёл, чтобы удобнее было интересоваться. Нужно сделать по-другому: дать ей понять, что Маркову капец. Она бросится предупредить женишка. Там, в Белостоке, мы её и прихватим. Тем более что именно там она нам и нужна.
– А она точно поедет за сто вёрст киселя хлебать?
– Ты, я смотрю, русские поговорки изучаешь. По книжкам или, может, преподавательницу завёл? А дэвушка поедет. Ты бы на её месте упустил шанс попасть сразу не под полковника, а под генерал-полковника? То-то же.
В Белостоке поезд стоял полчаса. От дежурного по вокзалу Сергей позвонил Ямщикову. Через пятнадцать минут на перрон выкатилась «полуторка» с брезентовым верхом. Бравые бойцы разведроты 201-й дивизии перегрузили всю команду Гогулии вместе с немцем под тент, уселись на лавки вдоль бортов и двинулись в сторону центральной площади города, носившей забавное, на взгляд Маркова, название: «Рынок имени Тадеуша Костюшко».
Сам Александр Иванович приехал встретить друга на легковушке, за рулём. Как только комфронтом уселся рядом, Ямщиков спросил:
– Что за птицы?
– Долго рассказывать, – махнул рукой Сергей Петрович. – У тебя надёжные ребята есть?
– Целая дивизия. А в чём боевая задача?
– Хочу, чтобы эта гоп-компания посидела не у Габрильянца, а в ратуше. Понимаешь, НКВД сопровождает и охраняет какого-то эсэсовца. Обеспечивают режим сверхсекретности. Утверждают, будто по личному приказу Богдана Кобулова. Хочу разобраться, откуда ганс. Завтра извинюсь перед союзничком и отпущу.