Пара лебедей на Рождество
Шрифт:
Бежит. Вижу, как искрятся переливами пряди золотистых волос под лунным светом. Я люблю ее… Как же ее люблю… Подбежала к повозке, и так на меня посмотрела! Глаза распахнула… Ресницами хлопает…
— Дима! — Вскрикнула, и бросилась навстречу. Веки будто пламенем обьяло… По спине огрел болезненный пинок. Ублюдок проклятый! Вылетел на снег. Упал… И не могу подняться.
— Полюбуйся, лебёдка. Вот твой Дима! Челядь! Надо он тебе теперь, сломленный, неходячий? — Ехидно хихикает позади…
— Дим… — Робко окликнула дрожащим голосом. — Дим… Вставай… — Слышу всхлипы. Плачет. А я встать не могу.
Вот что такое… Больно…
Научиться
Повозка юркнула за спиной, хлесткая плеть засвистела по спинам вороных, и Владимир, ехидно ухмыляясь, скрылся в бушующем снегопаде. А я так и остался… Лежать на холодной земле. Гипнотизирую неподвижные ноги, а после — перевожу отрешенный взгляд на Арсения, что ошарашенно распахнул глаза, не зная, как реагировать на такое; и после — на Злату… Что в ее лице отражалось — словами не передать. Такая боль, отчаяние… Нижняя губа дрогнула, и по щекам покатились слёзы. Я поморщился, с ненавистью к себе; лебедка ко мне ринулась. Подскочила, и присела рядом…. Повела ладонью и коснулась моей дрожащей руки.
— Дима… Дима… Хороший мой… — Хриплым от всхлипов голосом шепчет, сжимая мои пальцы. Я не шевелюсь. Просто смотрю в небесные глаза, и не могу придумать, как унять ее боль. Что ж я теперь могу… Даже придвинуться и обнять не в состоянии! Светлые маленькие ладошки скользнули вверх по прессованной овчине перепачканного тулупа. Обхватила предплечья и потянула на себя! И что она хочет сделать? Жалость… Проклятая жалость… Не так я представлял себе возвращение. Дышать стало тяжело.
— Не надо! — Отбросил ее пальчики, и Злата отпряла. Взглянул на былого наставника. Благо, ничего говорить не пришлось. Он тотчас подошёл, присел, обхватил меня под руки и помог подняться. " Не смотри… Не смотри на меня, лебёдка…" — навязчиво крутилось в голове. А она смотрела… В упор, не отводя взгляд.
— Злата. — Окликнул златовласку старик. — Побеги… Извести отца. — В моём выражении она попыталась найти негласную просьбу остаться. Но я этого не хотел. Мне было невыносимо… Смотреть ей в глаза. Рванула в сторону особняка, смахивая слёзы.
— Спасибо… — Проговорил чуть слышно старику и отвернулся.
— Не за что, парень… — Пыхтит, стараясь меня поднять, и тоскливо мне улыбается. — Я же все понимаю… Как тебе сейчас больно ее видеть. Всё образумится… — Попытался успокоить. А я уставился на танец слетающих снежинок.
— Я больше в этом не уверен…
***************
Пока старик помог к дому добраться, на пороге уже собралась толпа. Но не было радостных вскриков… Не было гула праздника. Снова это чувство… Меня жалеют. Все люди, которых я так долго не видел, в итоге, глядя на меня, чувствовали боль. Благо, за жизнь Петрович нажил сил в руках. Спокойно меня удерживал в почти "стоячем" положении.
— С возвращением, Дмитрий. — Подошёл Андрей Николаевич, и протянул руку для пожатия. Вложил в неё ладонь и крепко сжал. Несколько сильнее, чем ожидал хозяин имения. — А ты времени зря не терял! — Приободряюще подметил, а я осмотрел ступни. Действительно, не терял…
Женщины мялись в углу, стараясь сдерживать слёзы. Чёрт… Хочется сбежать. Скрыться на ровном месте! Ольга Степановна уткнулась носом в плечо кухарки на минутку, чтобы я не заметил ее слёз. А Злата… Злата стояла за спиной отца и умоляюще на меня смотрела. О чем же просил ее взгляд? Не отворачивайся от меня… Что за девчонка? Тебе бы просить сейчас, чтобы я навсегда исчез…
Осмотрел присутствующих… К черту. Пока не возникло желания в петлю полезть, лучше уйти прочь.
— Прошу всех меня простить. — Сообщаю, расстегивая верхнюю заклёпку на массивной дублёнке. — Я устал. И хочу побыть один…
***************
Рассвет в этот раз показался каким-то раздражающим… Я не знаю, сколько спал, но думаю, что долго. Это чувствуется… Тело затекло. Голова тяжёлая и ломота в костях заставляет мяться на простыни в попытке сменить положение. Только в ногах дискомфорт не ощущается… В ногах не ощущается ничего… Напряг руки и, сделав небольшое усилие, помог себе повернуться к стене, чтобы скрыться от первых лучей. Закрыл глаза… Жаль, что нельзя растянуть сон на дольше, и придется столкнуться с реальностью. Притом, судя по навязчивому стуку в дверь, это наступит скорее, чем я думал…
— Дима, ты спишь?! — Звонкий голос Тамилы Сергеевны быстро смахнул остатки дрема, но я все же попытался сделать вид, что не слышу. — Парень, не ври мне! Я знаю, что ты встал! Почти полтора суток дрыхнуть! Кто поверит в такую чушь?!
Сколько?! Мысленно принялся подсчитывать количество выпавших из жизни часов, но наша милейшая повариха была не намерена более ждать.
— Дима отзовись немедленно! Кому говорю?! Иначе войду сейчас же, несмотря что ты в одних подштанниках!
— Войдите… — Нехотя прохрипел, и женщина тут же ворвалась в комнату. Открывала судя по всему с ноги… Так как в одной руке она лавировала заставленным разносом, а другой… волочила за собой коляску.
Видимо, что-то в моём взгляде переменилось… Потому как Тамила Сергеевна замедлила темп, лишь посмотрев на меня. Поникла… Вот какое настроение вызываю я теперь у окружающих. Поставила еду на тумбочке, и присела рядом…
— Парень… — Хотела было завести утешительную речь, но я ее пресек.
— Все хорошо… Пожалуйста, не надо.
— Хорошо. — Опустила голову, и положила ладонь мне на запястье. — Но, все таки… Поверь мне, мальчик мой, все наладится.
Окинул деревянный, вытесанный стул на колесах, и брезгливо посмотрел на собственные ноги.
— Да, вы правы… Всё будет хорошо. Однако, вероятнее всего, не у меня.
Округлила глаза и губа женщины дрогнула.
— Не говори так! Глупый!
— Тамила Сергеевна. Я ещё не голоден. — Потянулся и достал развешанный сюртук. Сунул руку в карман и выудил свёрток с золотавым лебедем. Потрёпанный он стал за эти годы… Я отчищу. Для меня он — самая ценная вещь. — Ёлку ведь уже поставили? Помогите забраться на коляску…
*************
В гостиной светло. Мягкие солнечные лучи обрамляют свежие зелёные иголки. Переливами отсвечивают на глади пестрых игрушек. Я остался один. Попросил заботливую тётушку ненадолго выйти. Как всегда красиво… Пахнет рождеством. В хрустальной вазочке ароматные мандарины. Подъехал неоковырно к главному дереву. Окинул сверху донизу отрешенным взглядом… На самом видном месте — лебедка. Достал свою пару… Протянул ладонь. Не достаю… Чёрт. Даже на это теперь не способен! Со всех сил постарался придвинуться как можно ближе! И, дьявол… Не удержал равновесие! Ладонь дрогнула, и птица с размашистыми позолоченными крыльями юркнула вниз! Нет! Нельзя! Только не это! Одним рывком подался за ним, и чуть не вывалился с коляски. Прищурил глаза — упаду! Не падаю… Меня удерживают тонкие ладошки. Повернул голову… Злата.