Параболы (Стихотворения 1921-1922)

Кузмин Михаил Алексеевич

Бег облаков в марте - вспомнить твою походку,

Радуги к небу концами встали над вертящейся

мельницей - обнять тебя.

Май 1921

VII. ПУТИ ТАМИНО

480. ЛЕТАЮЩИЙ МАЛЬЧИК

"Zauberflote" {*}

{* "Волшебная флейта" (нем.) - Ред.}

Звезда дрожит на нитке,

Подуло из кулис...

Забрав свои пожитки,

Спускаюсь тихо вниз.

Как много паутины

Под сводами ворот!

От томной каватины

Кривит

Тамино рот.

Я, видите ли, Гений:

Вот - крылья, вот - колчан.

Гонец я сновидений,

Жилец волшебных стран.

Летаю и качаюсь,

Качаюсь день и ночь...

Теперь сюда спускаюсь,

Чтоб юноше помочь.

Малеванный тут замок

И ряженая знать,

Но нелегко из дамок

Обратно пешкой стать.

Я крылья не покину,

Крылатое дитя,

Тамино и Памину

Соединю, шутя.

Пройдем огонь и воду,

Глухой и темный путь,

Но милую свободу

Найдем мы как-нибудь.

Не страшны страхи эти:

Огонь, вода и медь,

А страшно, что в квинтете

Меня заставят петь.

Не думай: "Не во сне ли?"

Мой театральный друг.

Я сам на самом деле

Ведь только прачкин внук.

1921

481. FIDES APOSTOLICA

Юр. Юркуну

Et fides Apostolica

Manebit per aeterna... {*}

Я вижу в лаке столика

Пробор, как у экстерна.

Рассыпал Вебер утренний

На флейте брызги рондо.

И блеск щеки напудренней

Любого демимонда.

Засвиристит без совести

Малиновка-соседка,

И строки вашей повести

Летят легко и едко.

Левкой ли пахнет палевый

(Тень ладана из Рима?),

Не на заре ль узнали вы,

Что небом вы хранимы?

В кисейной светлой комнате

Пел ангел-англичанин...

Вы помните, вы помните

О веточке в стакане,

Сонате кристаллической

И бледно-желтом кресле?

Воздушно-патетический

И резвый росчерк Бердсли!

Напрасно ночь арабочка

Сурдинит томно скрипки,

Моя душа, как бабочка,

Летит на запах липки.

И видит в лаке столика

Пробор, как у экстерна,

Et fides Apostolica

Manebit per aeterna.

1921

{* И Апостольская вера пребудет навеки (лат.).
– Ред.}

482

Брызни дождем веселым,

Брат золотой апреля!

Заново пой, свирель!

Ждать уж недолго пчелам:

Ломкого льда неделя,

Голубоватый хмель...

При свете зари неверной

Загробно

дремлет фиалка,

Бледнеет твоя рука...

Колдует флейтой пещерной

О том, что земли не жалко,

Голос издалека.

1922

483

Вот после ржавых львов и рева

Настали области болот,

И над закрытой пастью зева

Взвился невидимый пилот.

Стоячих вод прозрачно-дики

Белесоватые поля...

Пугливый трепет Эвридики

Ты узнаешь, душа моя?

Пристанище! поют тромбоны

Подземным зовом темноты.

Пологих гор пустые склоны

Неумолимы и просты.

Восточный гость угас в закате,

Оплаканно плывет звезда.

Не надо думать о возврате

Тому, кто раз ступил сюда.

Смелее, милая подруга!

Устала? на пригорке сядь!

Ведет причудливо и туго

К блаженным рощам благодать.

1921

484

Я не мажусь снадобьем колдуний,

Я не жду урочных полнолуний,

Я сижу на берегу,

Тихий домик стерегу

Посреди настурций да петуний.

В этот день спустился ранним-рано

К заводям зеленым океана,

Вдруг соленая гроза

Ослепила мне глаза

Выплеснула зев Левиафана.

Громы, брызги, облака несутся...

Тише! тише! Господи Исусе!

Коням - бег, героям - медь.

Я - садовник: мне бы петь!

Отпусти! Зовущие спасутся.

Хвост. Удар. Еще! Не переспорим!

О, чудовище! нажрися горем!

Выше! Выше! Умер? Нет?..

Что за теплый, тихий свет?

Прямо к солнцу выблеван я морем.

Май 1922

485. ПЕРВЫЙ АДАМ

Йони-голубки, Ионины недра,

О, Иоанн Иорданских струй!

Мирты Киприды, Кибелины кедры,

Млечная мать, Маргарита морей!

Вышел вратами, немотствуя Воле,

Влажную вывел волной колыбель.

Берег и ветер мне! Что еще боле?

Сердцу срединному солнечный хмель.

Произрастание - верхнему севу!

Воспоминание - нижним водам!

Дымы колдуют Дельфийскую деву,

Ствол богоносный - первый Адам!

Май 1922

486

Весенней сыростью страстн_о_й седмицы

Пропитан Петербургский бурый пар.

Псковск_о_е озеро спросонок снится,

Где тупо тлеет торфяной пожар.

Колоколов переплывали слитки

В предпраздничной и гулкой пустоте.

Петух у покривившейся калитки

Перекликался, как при Калите.

Пестро и ветренно трепался полог,