Парад обреченных
Шрифт:
Храм в поселке имелся. Правда, совсем небольшой и явно обделенный щедростью прихожан. Кирпичи, слагавшие его, потемнели от времени. Единственный колокол заржавел. Да и звенел, возвещая о наступлении новых суток, он как-то неуверенно, даже жалобно.
В нефе многие скамьи были выщерблены временем… а заодно повреждены некоторыми прихожанами. Из числа самых бессовестных и лицемерных. Кое-где на спинках и сиденьях те не поленились оставить целые надписи, вырезанные ножами. Причем содержание их было далеко не благочестивым.
Настоятель обнаружился
— Как не стыдно, святой отец! — высказался на сей счет инквизитор, — вы же примером должны быть для паствы! А не уподобляться ей.
— Пр-рстите, братья во… Хранителе, — неуклюже оправдывался священник, с трудом шевеля заплетающимся языком, — пр-рсто… ну трудно удер-ж-жаться. При… при виде т-того… что совершается…
— Грешники были и будут всегда, — строго парировал брат Теодор, — и наш долг как раз в том, чтобы наставлять их на путь истинный. Или спасать души тех, кого наставить уже невозможно. Но не потакать им! Ни в коем случае!
Состояние у святого отца было не то, чтобы разводить диспуты. Он лишь виновато кивнул. А сильно давить на подвыпившего беднягу резона у гостей не было. Тем более, кое-что священнику следовало даже поставить в заслугу.
Так, во-первых, в Ларне у него имелся отдельный дом. Небольшой, зато почти пустой. Благо, семьей настоятель местного храма не обзавелся из-за целибата. А прислуги не держал, поскольку не был обременен лишними деньгами. В том-то доме гости-монахи и заночевали. Благо, дойти до своего порога священник был пока в состоянии.
Во-вторых, проспавшись, он, словно в оправдание, вызвался взять заботу о похоронах брата Андреаса на себя. Ну и покаялся, конечно. Хоть и не преминул между делом пожаловаться собратьям по Церкви.
«Здешний люд к истинной вере в большинстве своем равнодушен, — говорил он с грустью, — даже на пятничную проповедь храм бывает полупустым. Много свободных скамей остается. А все почему? Да потому, наверное, что людей больше заботят земные дела… да плотские радости. Копаться в грязи, выковыривая камни на продажу, для них важнее, чем спасать душу!»
Внимательно выслушав сетования священника, брат Теодор посоветовал ему молить Хранителя о ниспослании сил. И ни в коем случае не предаваться унынию. Как и другим грехам.
А после полудня с донесением явился Киф. Да не один. С ним к порогу дома святого отца пожаловал низкорослый щуплый подросток. С простым лицом отпрыска семьи работяг… и хитрым внимательным взглядом начинающего воришки. Пока еще, правда, мелкого. Ну так и величайшие города мира не сразу строились.
Паренек работал в «Кирке и лопате», да там же, при таверне, и обитал. Трудился за еду, кое-какие обноски, называемые одеждой… но чаще — за колотушки. На которые и хозяин был щедр, да и старшие работники не скупились.
Разумеется, такая плата паренька решительно не устраивала. Не считал он ее достойной за свой труд, суть
По этой причине он не прочь был чем-нибудь поживиться на кухне. Ну или в подвале, служившем одновременно складом. Там-то паренек узнал про потайной подземный ход. Ведущий и из таверны… а также из Ларны и вообще за горы.
Чем эти россказни могли быть полезны брату Теодору? А тем, что одна из вылазок паренька в подвал случилась как раз вчерашним вечером. Благодаря чему тот стал свидетелем бегства троих постояльцев через подземный ход. Причем один из постояльцев подходил под описание чужеземного старика, данное Кифом.
Известие одновременно обескуражило инквизитора… и в то же время слегка приободрило. Да, колдун Аль-Хашим и его наперсники вновь ускользнули из-под носа. Зато узнал брат Теодор об этом своевременно. А значит, сберег сколько-то дней от бездарной траты на напрасные ожидания. Оставалось решить, что делать дальше.
Первую нечаянную идею, захватить хозяина таверны и выпытать секрет подземного хода, брат Теодор быстро отмел. Во-первых, цапаться с местными резона теперь было даже меньше, чем днем ранее. А во-вторых, как-то не хотелось инквизитору бродить по подземельям. Этим преддвериям преисподней.
То есть продолжать преследование он предпочел по земле, а не под землей. А чтобы хоть косвенно опередить беглецов, следовало отправить весточку местным властям. Чтоб позаботились.
Правда, для этого следовало выяснить, куда именно вел потайной ход. С этим вопросом брат Теодор и обратился к пареньку-доносчику.
«К столице… кажется», — отвечал тот, малость смутившись.
Все произошло в считанные мгновения. Внезапно упал на ровном месте Вилланд. А Эдна едва успела метнуться и подхватить выпавший из его руки факел. Ведь в темном подземелье трудно представить себе что-то более ценное, чем свет. А без огня осталось бы разве что грибы-гнилушки искать.
Но, к счастью, сноровка разбойницу подводила редко. Не подвела и на сей раз. Так что погружение в полную темноту беглецам из Эльвенстада не грозило. Зато явно угрожало что-то другое. То, что явно затаилось в гробнице — и как раз сразило Вилланда.
Правда, возможности хоть немного подумать над этим вопросом Эдне не дал Аль-Хашим. С неожиданной силой и не по-старчески торопливо потянувший ее за руку прочь из гробницы.
Вдобавок алхимик ворчал, искренне поражаясь непониманию спутницы:
— О, отважная юница… да ниспошлет тебе Всевышний ума под стать твоей храбрости. Разве не видишь ты, что приключилось с этим неразумным мужем? Нас может ждать то же самое… если мы не покинем это страшное место.
— Ну допустим, — строго молвила разбойница, когда они оба вышли за порог гробницы, вернувшись к подземной дороге, — и что ты предлагаешь дальше? О, пугливый и болтливый старикан…