Парадокс исключений, или Горячая маска Vendettы

Жуковец Натали

– Людочка, к Вам гостья, – представила меня медсестра, – ваша сестра.

Одеяло даже не пошевелилось, видимо, Людмила спала. Тут у меня даже сердце немного заболело – это же надо, какая я стала бесчувственная! Ради расследования сейчас сделаю нездоровому человеку ещё больнее. Может, это совсем не та Людмила, которая нужна мне, а я сейчас подам ей напрасные надежды… Может, женщина устала и сейчас отдыхает, а я её тревожу?

– Вы не волнуйтесь, – прошептала мне на ухо медсестра. – Людочка

боится людей, а с вами, как вы говорите, давно не виделась, стесняется. Проходите.

Я вошла в комнату, медсестра вышла и закрыла дверь.

– Ну что, пришла, дрянь! – раздалось из-под одеяла, оно задвигалось и показалось ужасное лицо… болезненно красного цвета, всё в волдырях и каких-то непонятных болячках. Не лучше выглядели и руки исхудавшей до ужаса женщины.

– Простите, – пролепетала я. – Я, наверное, ошиблась, мне…

– Ой, – сбавила интонацию Люда. – Это я обозналась, проходите. Вы кто?

– Боюсь, вы меня неправильно поймёте… Мне нужна Люда… Ну, в общем, та, которая вчера просила прийти к ней Оксану Федоркину, а также требовала много денег за какой-то её грешок…

Глаза Людмилы стали вылезать из орбит.

– И где же она? – слабым голосом спросила она.

– Оксана, к сожалению, не смогла прийти на встречу с вами, у неё на днях умерла мать…

– Ольга Никитична? Да неужели? – вздёрнула то место, где должны были быть брови, Люда.

Я, ошарашенная всеми недавними событиями, не смогла сразу ей ответить.

– Чего молчишь? – хмыкнула женщина. – Боишься меня? Если честно, сама не знаю, что за напасть со мной приключилась. Буквально за неделю я стала немощным инвалидом, хотя, ты, скорее всего, мне не поверишь, была очень симпатичной девушкой…

Я поперхнулась! Девушка? Она?

– Сколько же вам лет? – задала я бестактный вопрос.

– Двадцать семь, – ухмыльнулась моя собеседница. – Теперь я с трудом передвигаюсь, тело покрылось жуткими болячками, люди шарахаются даже в больнице, увидев меня. А ещё периодически меня мучают приступы, похожие на астму, хотя никогда ранее я не мучилась этой гадкой болячкой.

Я молчала, не зная, что же сказать несчастной девушке. Мне сейчас стало её так жаль… Мы сидели несколько минут, не говоря ни слова. Мне стало неудобно, и я пододвинула свой стул вплотную к кровати девушки, попыталась ухватить кусок одеяла, где было её плечо (признаться, мне было немного страшно трогать её) и бодро сказала:

– Ничего, всё будет хорошо! Просто поверь в это.

Люда попыталась неуклюже улыбнуться. Внезапно у меня с руки слетели часы (я по старинке сверяю время именно по ним – советским механическим часам, доставшимся мне ещё от бабушки, как бы смешно это ни звучало). Видимо, расстегнулся ремешок. Надо отдать их снова в ремонт, да всё как-то нет времени. Я уже хотела лезть под кровать девушки, чтобы достать их, как Люда в мгновение ока добыла их прямо из дальнего угла, необычно свесившись с кровати.

– Спасибо, – пробормотала

я. Было чему удивиться.

Мы снова замолчали. На этот раз молчание затянулось. Я набралась смелости и спросила первое, что пришло в голову:

– Людмила, вы знаете Марка?

Лицо девушки стало бледнеть на глазах.

– Ты? Ты… знаешь? Да? Марк… Я…

Потом девушка закашлялась, стала судорожно глотать воздух… Я поняла, что произошла беда. C ужасом я крикнула медсестру. Стоит отдать должное местным врачам, в комнату она принеслась мгновенно, как будто даже не отходила от двери.

– Людочка, вам плохо? Подождите, я уже зову врача! Вадим Леонидович, скорее сюда!

Через пару минут комнату наполнило множество народа, меня просто вытолкали оттуда. Не в силах что-либо объяснять, я плюхнулась на кресло в коридоре. Не знаю, сколько времени я так бездумно сидела, смотря в окно… Минуты тянулись томительно долго. Внезапно дверь открылась, и оттуда стали расходиться врачи. По их суровым лицам я поняла, что Люде не стало лучше… Стоп! А где же сама девушка? Последними вышли лечащий врач и медсестра. Я кинулась к ним:

– Что с сестрой?

Вадим Леонидович окинул меня хмурым взглядом и пошёл куда-то по коридору, а медсестра защебетала:

– Вы… Э… Как вас зовут?

– Глафира, – в изнеможении выдохнула я.

– Пойдёмте, Глафира, чайку попьём…

– Нет, мне нужно поговорить с Людой… С сестрой.

– Она… Э… Она заснула.

– Вы ей дали снотворное? Зачем?

Медсестра замялась.

– Люда находится под наркозом? Ей будут делать операцию? – допрашивала я девушку.

– Вы только не волнуйтесь, пойдёмте со мной…

Я в недоумении пошла за медсестрой. Худенькая фигурка петляла между коридорами, вскоре мы оказались в маленькой комнате. Там был небольшой шкаф для одежды, стол и пара стульев.

– Объясните вы, наконец, мне, что случилось с Сафоненко буквально пару минут назад?

– Вам какой чай? Зелёный, чёрный, фруктовый? С сахаром или без? – не обращая никакого внимания на мои слова, спросила медсестра.

Ошарашенная, я смотрела на девушку. Она вздохнула, села на стул рядом со мной и устало сказала:

– Меня зовут Рита. Вадим Леонидович просил поговорить с вами. Вы только не волнуйтесь… Хотела сообщить вам это как можно деликатнее, но… В общем, не умею я, не знаю, как… Люда умерла!

– Как? – я никак не предполагала услышать эту информацию. – От чего?! Всё же было нормально!

– Вы знаете, чем болела Людмила?

– Нет, – удивлённо ответила я. – Чем?

– У нас хорошая клиника, можно даже сказать без преувеличения, одна из лучших в Минске. Но о ней мало кто знает. Вернее, мы не нуждаемся в представлении, о нашей больнице знают те, кому надо и у кого хватит средств. У нас замечательный уход за больными.