Парадокс Севера
Шрифт:
— Как это было круто, правда?
— Зашибись! — схватившись рукой за столб, ответил он.
— Может, пора согреться? Займи-ка нам очередь, солнышко! — И пока мы с Антоном все еще приходили в себя, Полина ускакала к ларьку с горячим кофе и шоколадом, оттуда помахав нам.
— Эй, — толкнула я его кулаком в плечо, — не знала, что ты боишься аттракционов.
— Я их не боюсь, — сморщился Антон. — Я им не доверяю. Согласись, когда висишь на высоте пятиэтажного дома, полагаться на кучку железа как-то нелогично.
— Разве их не полагается
— В таком случае на людей я тоже не полагаюсь.
Я хмыкнула, привычно подхватила его под локоть и повела к сестре.
— Во что же вы верите в таком случае, мсье Уваров? — подначила я его, ожидая чего угодно, но Антон вдруг ответил:
— В судьбу.
Я взяла со стойки стакан горячего шоколада и отдала Полине. Нам же заказала безалкогольный глинтвейн. Антон протянул продавцу новенькую купюру.
— То есть ты хочешь сказать, если тебе суждено умереть, то никакие проверки не помогут. Вагончик сорвется с высоты и все, конец? Мы разобьемся?
Я сделала глоток, пряный напиток согрел горло.
— Я хочу сказать, — также отпив, ответил Тони, — что если тебе суждено что-то, то этого не избежать. Вот и все.
— Значит, этой поездки было не избежать тоже?
В этот момент я очень хотела заглянуть в его глаза, но они как обычно оказались от меня скрыты. Протянула руку, чтобы снять очки, но между нами снова ворвалась Полина.
— Пиратский корабль? — поочередно поворачивая голову то на брата, то на меня, спросила она. И мы одновременно ответили: — Йо-хо-хо, и бутылка рома!
***
— И ты хочешь сказать, что эта картинка стоит как целый дом?
На самом деле стоила она гораздо дороже, но для Полины даже этого сравнения с лихвой было достаточно. Девочка никогда не была в музее, а я не могла не показать ей Лувр.
Держа Полину за руку и больше всего на свете боясь ее потерять, я рассказывала о картинах Моне и Тициана, Рафаэля и Делакруа. Объясняла, почему Венера Милосская без рук, а Джоконда такая крошечная, ведь по телевизору показывали иначе. Полина благоговейно слушала, впитывая каждое слово. Рассматривая каждую скульптуру.
Я же была в Лувре уже третий раз, поэтому смотреть на Антона, с мученическим видом таскающегося следом за нами было в сто раз забавнее. Его вид выражал что-то среднее между желанием поджечь себя прямо на месте или сбежать в окно, потому что взгляд то и дело упирался в значок со словом «Выход».
— Та женщина, что сдает нам апартаменты, готова вечером за Полиной присмотреть, — заговорщически шепнула я ему, встав рядом.
На миг он встрепенулся, но потом ответил:
— Брось, Адель, не удобно. Тем более она может быть занята.
— Да она просто в восторге от твоей сестры. Ей далеко за шестьдесят, а ее внуки в Ницце. Чем она может быть занята? К тому же она сама попросила Полину называть ее «няня По».
— Няня По? — скривился Тони. — Что за имя такое?
Сама Полина же замерла у статуи свиньи, делая снимки. Я обратила внимание, что каждую мелочь,
— Из нее выйдет неплохой фотограф, — подтвердил мои мысли Антон.
— Думаешь? — спросила я, но тут же опомнилась, сверкнув в его сторону глазами: — Не переводи тему, Уваров. Мы два с половиной дня посвятили ребенку. Твой долг выполнен, расслабься. Давай устроим свободный вечер. Тем более у меня забронирован ресторан.
— Не знаю, — недовольно протянул он.
Я посмотрела на часы и хитро улыбнулась.
— Ну что ж, тогда у нас впереди еще десять залов.
Антон обреченно выдохнул, запрокидывая голову назад. Я ждала. А потом до него наконец дошло.
— Означает ли ресторан, что мы сейчас уходим?
Я выдержала паузу.
— Думаю да, иначе не успеем.
И голосом, разрезавшим тишину зала, он скомандовал:
— Полина, домой!
Няня По была из того типа женщин, у которых в сундуках хранились кружевные платья с перламутровым пуговицами, в гостиной винтажные кресла прошлого столетия, а на столе — всегда свежая выпечка. Исключительно французская, разумеется. Весь ее дом был похож на старинный особняк, и лишь несколько квартир, что сдавались, были отремонтированы в современном стиле. Одну из них мы как раз и снимали.
— Вы точно уверены, что проблем не возникнет, и вы сможете друг друга понять? — в четвертый раз переспросила я, ведь Полина в отличие от меня не говорила по-французски. Теперь, когда она почти круглые сутки держала меня за руку, я поймала себя на мысли, что наша с Антоном дружба переродилась во что-то иное. Я не могла понять во что, лишь чувствовала тепло и ощущение собственной важности. Как будто мне что-то доверили. Очень ценное. — Если что-то произойдет, обязательно звоните. Вот, это мой номер.
— Все будет хорошо, дорогая, идите. Мы приготовим печенье. Да, малышка?
Та радостно кивнула.
— Ладно, — сказала я уже на русском и скомандовала, скрываясь за дверью спальни: — Тони, собирайся, я буду готова через пятнадцать минут!
Достала платье, приготовленное специально к этому вечеру и разложила на кровати. Столько готовилась, хотела Виктора удивить, а теперь… удивляю Антона.
Из гостиной раздался грохот, а потом возмущенный вопль:
— Ты что лежишь? — устроила брату разнос Полина. — Давай вставай, тебя девушка ждет.
Я улыбнулась. Когда вырастет, уж она-то парням покажет!
— Поверь мне, она выйдет оттуда не меньше чем через полтора часа! — От возмущения я едва не задохнулась. Кое-кто точно получит сегодня. Уже хотела уже выкрикнуть, что его слова ложь и провокация, но вместо меня ответила Полина:
— Потому что она принцесса, Антон. А принцессы не торопятся!
СТРАЖ
Полина с няней По унеслись печь «настоящее французское печенье», все еще повергая меня в шок, как они друг друга понимают, а я озадачился вопросом, что надеть.