Парадокс Севера

Побединская Виктория

А потом видел лишь то, как она улыбается. Улыбается, вытирая слезы.

И все вокруг исчезло. Серость стен. И старый линолеум, неровными кусками лежащий под ногами. Спёртый запах больницы и тусклая лампа, светящая слишком холодным светом.

Осталась только улыбка. Улыбка, которая могла осветить весь мир, но в этот миг освещала мою душу. И вдруг я понял, что у меня больше нет выбора. И это до ужаса страшно, когда ты вдруг понимаешь, сам себе не принадлежишь.

Она обернулась, вытирая слезы счастья,

и улыбалась, улыбалась, улыбалась… А я смотрел на нее и падал.

Диана, я под чистую проиграл. Продул.

Неважно.

Ведь ради такой улыбки не жалко и умереть даже.

Глава 51 - Я выбрала его

Я открыла ключом дверь, мы вошли в дом и застыли в коридоре. Еще никогда я не приводила сюда парня. Тем более, когда никого не было. А увидеть в нашем домике с низкими потолками и тусклыми лампами Северова так вообще не представляла возможным. Хорошо, он сам нашелся, скинул пальто, повесив на вешалку, принялся расшнуровывать ботинки.

— Пол холодный, — от чего-то сказала я. Наверное, после этой фразы гостям полагается подать тапочки, вот только мужских у нас не было. А мои, тридцать седьмого размера, ему разве что на нос налезли бы.

Я сняла ветровку и поежилась. То ли из-за не протопленного дома, то ли от нервов, меня знобило. Зато щеки пылали так, словно только с мороза, и почему-то казалось, причина явно не погода за окном.

— Руки можно помыть там, — кивнула я на узкую дверь в самом конце коридора.

Виктор осмотрелся.

— Надеюсь, вода есть, — зачем-то принялась оправдываться я.

— Не удивлюсь, если в такой глуши до сих пор пользуются колодцами, — ответил Север. Вот он — его настоящий портрет, снова прорезался сквозь глянец фасада.

— Разумеется пользуемся, — не смогла удержаться. — Вот сейчас пойду и наберу, — кивнула на ведро, одиноко приютившееся в углу рядом с веником.

Северов растерялся.

— Серьезно? — переспросил он.

— Ну разумеется. Ты-то наверняка не умеешь, городской мальчик.

Он хмыкнул, чуть улыбнувшись.

— Дерзишь? Значит, в порядке. Я могу быть спокоен.

А потом подхватил ведро и вышел за дверь.

Он что, реально из колодца воду набирать собирается?

Я прильнула к окну, отодвинув занавеску. Господи, как бы не убился в темноте.

Сначала я хотела пойти, сказать ему, что не стоит ради своей репутации так жертвовать, но потом вспомнила слова бабули, которая говорила, что настоящий мужчина должен уметь развести костер, повестить картину и оказывать сердечно-лёгочную реанимацию. Всего пунктов в списке было около сорока. И я почему-то была уверена, колодец находился где-то там, ориентировочно между греблей на байдарке и умением выбивать дверь в случае необходимости.

Север обошел колодец по кругу,

словно примиряясь, с какого бока к нему подобраться. Заглянул внутрь, подергал цепь. А потом достал мобильный. В интернете решил посмотреть, значит. С губ сорвался смешок. Связь в нашей глуши ловила до отвратного плохо.

Пару минут позалипав в телефон, он с раздражением засунул его обратно в карман.

Я прижала ладони ко рту, чтоб не засмеяться, запахнула занавески и решила оставить его один на один с этим неизведанным зверем. А сама принялась убирать со стола оставленные бабушкой тарелки.

Виктор появился на пороге с ведром воды спустя двадцать, нет, тридцать минут. Одного взгляда хватило, чтобы понять, с кем-то подрался. Но так как дальше нашего забора он не выходил, то получается, с колодцем?

— Не спрашивай, — процедил, выставляя вперед предупредительно руку. Судя по синяку и царапине, я поняла, ударило его ручкой. Но так как стоял он ровно, в бок не кренился, не так уж и сильно.

Я подхватила со спинки стула полотенце, чтоб намочить и дать ему, подошла к раковине, открыла воду, и… замерла.

Если бы взглядом можно было испепелить, от меня бы осталась лишь кучка пепла.

— То есть, ты хочешь сказать, что в доме проведён водопровод? — осторожно поинтересовался Север, явно прилагая все усилия, чтобы сдержаться. Мою же улыбку к этому моменту уже было не обуздать ничем.

— Считай это моя маленькая месть, — осторожно прошептала я, сжимая в руках мокрую тряпицу и полностью к нему разворачиваясь. — За высокомерие.

— Шутишь?

Я пожала плечами, сорвала листик растущей на окне мяты и протянула ему.

— В качестве извинения. Снимает боль.

Он вдруг улыбнулся углом рта.

— Это ведь простая мята. Такую в мохито добавляют обычно.

Я приподняла плечи.

— Вообще она называется «котовник кошачий», но это мало кто знает. Кроме самих кошек, разумеется.

— А ты мастерски зубы заговариваешь.

— Ну так у меня был отличный учитель.

Север улыбнулся.

А почему-то подумала, может, еще не все потеряно? И не из таких уж мы разных миров?

Вот только застыли посреди комнаты, оба не зная, что делать дальше .

Повисла пауза.

— Я наверное поеду…

Он как-то растерялся, не зная, то ли уйти, то ли остаться. А мне совсем не хотелось его отпускать.

— Новый год скоро, — произнесла я, чтобы не повисала пауза, не зная, куда приткнуть взгляд. Странный недоразговор, недосмущение, недо-мы. — Там елка, — кивнула чуть в сторону.

Кухня была совмещена с гостиной, так что далеко ходить не пришлось. Бабушка накрывать не стала. В центре стояла лишь ваза с нарезанным на дольки лимоном и бутылка шампанского. Север взял ее в руку, чтобы прочитать этикетку и рассмеялся.