Парадокс времени
Шрифт:
Артемис аккуратно, как балерина, встал на коврик, стараясь не наступить на виноградную лозу на ткани.
Не становись на виноградную лозу и сделай девять шагов.
Неудача была нужна ему в последнюю очередь.
Ангелина Фаул растянулась на кровати, как если бы её бросили там. Ее голова откинулась назад так сильно, что линия от шеи до подбородка стала почти прямой, а ее кожа была настолько бледной, что казалась прозрачной.
– Она не дышит, - в панике подумал Артемис, и сердце в его груди затрепетало как птица в клетке.
–
Вдруг все тело его матери забилось в судорогах, как будто она сделала болезненный выдох.
Тут решительность почти оставила Артемиса. Его ноги превратились в трясущееся желе, а лицо покраснело.
– Это - моя мать. Как я могу сделать то, что необходимо сделать?
Но он сделает это. Не было больше никого, кто мог бы сделать.
Артемис дотянулся до матери и мягко отодвинул пряди волос от её лица.
– Я - здесь, Мать. Все будет прекрасно. Я нашел лекарство.
Так или иначе, Ангелина Фаул услышала слова сына, и ее веки задрожали приоткрываясь. Даже радужка её глаз выцвела почти до ледяной голубизны зимнего озера.
– Лекарство, - вздохнула она.
– Мой маленький Арти нашел лекарство.
– Правильно, - сказала Артемис.
– Маленький Арти нашел лекарство. Это лемур. Помните, лемура с Мадагаскара, который был в Ратдаунском парке?
Ангелина подняла тонкий палец, щекоча воздух перед носом Джиджи.
– Небольшой лемур. Лечение.
Джиджи, напуганный видом истощенной женщины, прикованной к кровати, увернулся от нее и теперь находился сзади, на шее Артемиса.
– Хороший лемур, - сказала Ангелина и слабая улыбка тронула её губы.
– Я теперь взрослый, - подумал Артемис.- а она - ребенок.
– Я могу подержать его?
Артемис отодвинулся на полшага назад.
– Нет, Мать. Пока нет. Джиджи - очень важное создание. Этот малыш поможет спасти мир.
– Позволь мне подержать его. Только на мгновение,- проговорила Ангелина сквозь зубы.
Джиджи пополз вниз по спинке жакета Артемиса, казалось он понял просьбу женщины и не хотел, чтобы она брала его.
– Пожалуйста, Арти. Если я подержу его, то это успокоит меня.
Артемис почти передала лемура. Почти.
– Это не вылечит вас, Мать, если вы будете просто держать его. Я должен ввести немного жидкости в вашу вену.
К Ангелине, казалось, возвращались силы. Она немного отодвинулась назад, скользя головой по спинке кровати вверх.
– Разве ты не хочешь сделать меня счастливой, Арти?
– Я предпочитаю здоровье одномоментному счастью, - сказала Артемис, не делая ни единого движения, чтобы передать лемура.
– Разве ты не любишь меня, сын?
– напевала Ангелина.
– Разве ты не любишь твою мамочку?
Артемис живо отошел, стремительно открыл медицинский комплект и его пальцы сомкнулись вокруг автоматического шприца. Единственная слеза скатилась вниз по его бледной щеке.
– Я люблю Вас, Мать. Я люблю Вас больше жизни. Если бы Вы могли только знать
Глаза Ангелины лукаво сверкнули.
– Я не хочу, чтобы ты вводил это лекарство, Артемис. Ты - не обученная медсестра. Нет ли здесь врача или я должна только мечтать об этом?
Артемис заправил шприц, ожидая, пока лампочка аккумулятора загорится зеленым цветом. Я делал уколы раньше, Мать. Я давал вам ваше лекарство и раньше, когда вы болели.
– Артемис!
– Ангелина захлопала ладонью по простыне.
– Я требую, чтобы ты немедленно дал лемура мне! Сейчас же! И вызови доктора.
Артемис открыл флакон из медицинского комплекта.
– У вас истерика, Мать. Вы не в себе. Я думаю, что я должен дать Вам успокоительное перед введением противоядия.
Он взял ампулу в руку другой рукой пытаясь поймать руку матери.
– Нет, - Ангелина фактически визжала, хлопая ладонью с удивительной силой.
– Не лезь ко мне со своими ЛеППРКОНовскими успокоительными средствами, ты, глупый мальчишка.
Артемис замер.
– ЛеППРЕКОН, Мать? Что Вы знаете о ЛеППРЕКОНе?
Ангелина выпятила губу, как виноватый ребенок.
– Как? Я сказала ЛеППРКОН? Несколько букв, ничего больше. Они ничего не значат для меня.
Артемис сделал шаг назад, отходя от кровати и держа Джиджи в руках, как бы оберегая его.
– Скажите мне правду, Мать. Что здесь случилось?
Ангелина вдруг потеряла свой невинный облик, колотя исхудавшими кулаками по матрацу и визжа в расстройстве.
– Я презираю тебя, Артемис Фаул. Ты надоедливый человек. Как я ненавижу тебя.
Не каждый ожидает услышать такие слова от матери.
Ангелина вдруг успокоилась и лежала на кровати, выпуская пар вместе с яростью. Реально выпуская пар. Ее глаза вылезли из орбит, а сухожилия на ее руках и шее казались стальными кабелями. Все время она разглагольствовала.
– Когда у меня будет лемур, я уничтожу вас всех. ЛеППРКОН, Жеребкинса, Джулиуса Крута. Всех вас. Я пошлю собак с лазерами вниз, в каждый туннель в коре Земли, пока не выкурю того гнусного карлика. А что касается этой женщины- капитана, то я промою ей мозги и сделаю ее моей рабыней.
– Она бросила на Артемиса взгляд полный ненависти.
– Готовься к мести. Ты не согласен со мной, сын мой?
– Последние два слова капали с ее губ как яд от клыков гадюки.
Артемис держал Джиджи близко к себе. Он мог чувствовать дрожь маленького существа на его груди. А может быть дрожал он сам.
– Опал, - сказал он.
– Вы последовали за нами сюда.
– Наконец-то!
– закричала мать Артемиса, голосом Опал.
– Великий генияльный мальчишка увидел правду.
– Руки и ноги Ангелины напряглись, и она поднялась с кровати, окруженная мутной дымкой испарений. Ее светло-голубые глаза сузились, пронизывая сквозь туман Артемиса своим безумным светом.