Шрифт:
Пролог
Человека всегда угнетала мысль о смерти, о той черте, переступив которую, невозможно остаться прежним. Сама мысль о приближении к этому моменту, сковывает разум и угнетает чувства. Как сказала одна небезызвестная особа -Жизнь есть короткая прогулка перед вечным сном. Но сон это не единственное состояние, которое возможно встречает нас после точки отсчета другой, вечной жизни. А если это вовсе не сон, а нечто другое, более страшное состояние? Кто на той стороне, возможно и скажет что это сон, но я знаю другое – есть и иное состояние, жизнь после смерти, жизнь, но не такая, какой ее рисует наше воображение, жизнь, которая забирает у тебя саму возможность жить и умереть в момент, предначертанный свыше. Жизнь и смерть, теперь я ставлю между ними знак равенства.
1
В Москве в 1661 году хозяйничала чума. Придя с юга,
Полковые звонари разнесли весть о скором наступлении огня на столицу протяжным звоном колоколов, их заунывный, стонущий плач накрыл округу, передавая на сотни километров страшную весть о неизбежности грядущего..
В темном и холодном подземелье одного из монастырских подворий, куда сносили безнадежных, зараженных чумой, давно воцарилась мертвая тишина, прерываемая лишь хрипами умирающих. Многие десятки тел лежали на каменном полу, на старых дубовых столах, в узких переходах переплетаясь телами, словно в чудовищном, безумном сне. Смерть распростерла для них свои объятия, не делая между ними различий, существовавших при их жизни, ее ледяное прикосновение окрашивало кожу несчастных черным трупным цветом, высушивая и заостряя черты лица перед последним мгновением прощания с бренным миром. Ни одна живая душа не рискнула бы появиться здесь, кроме того, кто шел сюда в поисках своей потерянной любви..
Неожиданно где то наверху открылась дверь и вместе с дневным светом в подземелье ворвался тягучий, отравленный воздух, наполненный отголосками гулких ударов колокола, а затем, в свете бьющем из проема, возникла фигура, заслонив собою уличные звуки и бесстрашно ступила на лестницу, ведущую прямиком в ад. Человек в долгополом плаще, в накинутом на голову капюшоне, скрывавшем его лицо, медленно спустился вниз. Его не пугало осознание того, что он вошел на территорию смерти, откуда у него не было шансов вернуться живым. Холодные, почерневшие лица мертвецов, беззвучно улыбаясь гримасами, застывших на них масок смерти, встречали живого человека, насмехаясь над его самонадеянной отвагой. Чужак среди них, безумец, он приблизился к лежащим вокруг мертвецам, а они в ожидании его, застыли в самых нелепых позах, переглядываясь бесцветными глазницами, искренне не понимая, как ему хватает мужества быть рядом с ними; их расширившиеся бездонные глаза, став абсолютно восковыми после смерти, следили за ним, выжидая, когда он захрипит и ослабнет, прикоснувшись к их отравленным телам, став одним из них, навсегда сгинув в водовороте пляски чумы.
Фигура в длинном плаще, тем временем неслышно брела между телами, скользя взглядом по их пепельным лицам, словно выискивая кого то и когда за его спиной сомкнулась темнота и сотни мертвецов, ожидавших скорой развязки, его глаза нашли ту, кого он искал. Молодая девушка с длинными темными волосами, абсолютно нагая, лежала перед ним, чистая в своей первозданной красоте и даже смерть не смогла изменить ее прекрасные черты, оставив в покое тонкое, худое тело, слегка подернутое дымкой посмертной печали. Ее душа совсем недавно покинула тело, витая где то совсем рядом, он опоздал совсем немного, если бы только он успел чуть раньше, чтобы взглянуть в ее прекрасные глаза, чтобы сказать, как он любил, как шел к ней долгие годы, как жаждал, как страдал. Встав на колени перед ней, он на мгновение застыл, а затем, протянув руку к ее лицу, коснулся двух родинок на верхней губе, соединившихся краями, слившись в знак бесконечности, в которую теперь предстоял ей долгий путь.
Так, склонившись перед ней, он простоял какое то время, думая о своем, а затем достал из кармана плаща небольшую темную бутылку с широким горлом и отпечатал пробку. Его руки протянулись над ней и несколько капель упали на ее пергаментные губы, быстро впитавшись, отчего они мгновенно порозовели, а он продолжал смотреть как ее лицо наполнилось красками, а затем
Наклонившись, он поцеловал ее в теплеющие губы, ласково проведя рукой по ее волосам, а затем резко встал, оглядывая других мертвецов. Обмакнув палец в бутыль, он провел им по губам лежащего рядом тела и от его прикосновений, оно ожило, резко вскрикнув и задвигавшись на холодном полу. Восковые глаза мертвеца исчезли, наполняясь светом, цвет кожи быстро менялся, теряя черноту и бледнея на глазах, сердце забилось, вначале неуверенно, затем все быстрее и быстрее, прожилки сосудов набухли под кожей, отчего тело розовело с каждой минутой новой жизни и через некоторое время мертвое тело стало живым. Оживший человек приподнялся на слабых руках, вокруг него шевелились другие люди, с силой вдыхая воздух, подземелье наполнялось звуками, которые несла с собой жизнь. Фигура незнакомца в длинном плаще продолжала монотонно двигаться среди застывших тел, передавая им капли живой воды, возвращавшей их к жизни и они вновь становились людьми, с удивлением и непониманием глядя вслед его нескладной фигуре, смутно догадываясь, с кем они встретились здесь. Спаситель пришел к ним..
2
Андрей проснулся от рыка зверя, который снова явился из ночи. Вокруг их ледовой базы всегда хватало белых медведей, но раньше зверь держался на почтительном расстоянии, изредка рискуя поскрести в стену. Теперь все изменилось. Почти каждый день один, а то и пара зверей, постоянно крутились неподалеку от базового лагеря, высматривая момент для нападения. Для человека, живущего в условиях практически вечной зимы, белые медведи особой опасности не представляли, потому как каждый вид занимал главенствующие роли в своих иерархиях, но в жизни эти иерархии никогда не пересекались. Человек занимался в этих местах тяжелым, однообразным трудом, а медведь жил здесь всегда и человека считал просто соседом. Конечно, выжить в соседстве с белым медведем помогало оружие, но человек никогда не злоупотреблял своим преимуществом, предпочитая стрелять в воздух. Раньше этого хватало, но с недавних пор что-то изменилось.
С улицы снова послышался рев зверя. *Что же, – подумал он – Если не дать ему взбучку, на этом мишка не успокоится. Да и ребята озлобились на выходки зверя, если не выгнать его с этой территории, неизвестно как дальше поведет себя зверь.* Через мгновение скрипнула дверь и в проем просунулась всклокоченная голова радиста Генки.
– Иваныч, ну ты долго будешь миндальничать? Ребята уже говорят, что Потапыч тебя победил, теперь он тут главный на районе. Если ты не выйдешь, придется его ставить на довольствие. Время три ночи, мы ж до утра сами озвереем!
Тот, кому предназначалась эта тирада, не шевельнулся. Генка хмыкнул и тихонько притворил дверь. Из коридора послышались удаляющиеся шаги, потом хлопнула дверь в отсеке и все стихло. Рык зверя через мгновенье снова разрезал тьму.
3
В ту ночь Андрей Громов провалился в бездну сна сам того не ожидая, буквально присев на диван. После многих лет вынужденного простоя, непонимания и невостребованности, конструкторский отдел Громова получил заявку на разработку и строительство испытательной бурильной станции для огромной государственной корпорации, сулившей большие перспективы. Три месяца нескончаемой работы подходили к концу и результат их работы принимал окончательный вид, высясь стальной конструкцией посреди огромного ангара. Двое суток до этого его ребята из отдела дневали и ночевали на новом объекте. Этот запоздалый аврал вымотал всех, включая его собаку. Надеяться на жену Ирэну не приходилось, в ее жизни наступила не просто белая – золотая полоса, поэтому застать ее дома было практически нереально. Изредка она отзванивалась, лениво рассказывая об успехах, да водитель приезжал забрать кое– что из вещей. Лишь лабрадор Лаки была готова быть где угодно, хоть у черта за пазухой, хоть в цеху по разработке и сборке бурильного комплекса, рассчитанного на сверх глубины, лишь бы рядом был он, ее хозяин Андрей Громов. Этот проект стал главным смыслом жизни, его логическим завершением и итогом всех прошлых дел. Даже Лаки понимала это и старалась не докучать. Она тихонечко лежала на выделенном ей месте в комнате отдыха, выискивая среди множества людей, фигуру своего хозяина.
Марево сна поглотило Андрея, налипая к телу непроглядным, необъяснимым чувством тревоги, его тело, безвольно распластавшись посреди бесконечного облака безвестности, медленно падало куда то вглубь его воспоминаний, теряя свою целостность, он ощущал, как распадаясь на фрагменты, состоявшие из недолгих лет его запутанной жизни, он проваливается в бездну, в которой нет дна. Цепляясь за прошлое, он снова не верил в себя и в тот момент, когда безразличная тьма почти поглотила его, над ним возникла тонкая, размытая девичья фигура; наклонившись к его остывшему и обескровленному телу, она нежно поцеловала его в холодные губы и тихо прошептала, растворяя своими словами мрачную мглу—ЖИЗНЬ ВНУТРИ ТЕБЯ..