Парадоксы симптома. Системно-аналитический подход в работе с психосоматическим симптомом
Шрифт:
Гораздо легче понимать и принимать, как говорилось выше, соматические или даже психические симптомы. В этом случае человеку проще это сделать, так как такие симптомы часто сопровождаются болью (телесной либо душевной), и такому человеку легко посочувствовать, посопереживать. Сложнее обстоит дело с поведенческими симптомами – отреагированием, девиантным, делинквентным поведением. Именно в таких ситуациях бывает сложно удерживать психотерапевтическую позицию и «смотреть за симптом», не перейти в оценивающую, осуждающую, педагогическую
Какими ресурсами должен обладать психотерапевт, чтобы оставаться в профессиональной позиции?
Здесь самым важным является понимание – понимание терапевтом как сути терапевтического процесса, так и сути тех процессов, которые происходят с личностью клиента в терапии. Точно так же психологически, а не физически взрослые родители могут оставаться во взрослой позиции по отношению к ребенку, не опускаясь до уровня отреагирования, когда он выходит за рамки ожидаемого взрослыми поведения.
Взрослые умные родители понимают, что перед ними ребенок, что он другой – не взрослый, да к тому же у них тоже был такой детский опыт (кстати, сказанное не относится к родителям, которых в детстве самих не принимали и не понимали). Точно так же «бывшие алкоголики», ведущие групп анонимных алкоголиков, способны понять тех зависимых, которые решили избавиться от зависимости – им не надо читать в книгах о душевных переживаниях таких клиентов, они знают все это изнутри, по собственному опыту.
Сказанное вовсе не означает, что психотерапевт должен на собственном опыте пережить все те проблемы и травмы, с которыми придут к нему клиенты, чтобы научиться их понимать. Для этого терапевт в процессе обучения проходит обязательную личную терапию, повышающую его чувствительность к себе и, как следствие, к Другому.
От кого/чего защищается клиент в том случае, когда прибегает к симптоматическому способу реагирования?
Как правило, от близких ему людей, которые не смогли понять, принять, разделить, пожалеть. От боли, отчаяния, ярости, тоски, возникших в силу такой неспособности Другого быть рядом.
Пример: Клиентка рассказывает с большой злостью о ситуации в своей расширенной семье. Ее невестка, которая в настоящий момент находится в отпуске по уходу за ребенком, хочет уехать в другой город, где ей предложили хорошую работу. Клиентка негативно отзывается о решении своей невестки. Обвиняет и упрекает ее в том, что она совсем не думает о своей семье, маленьком ребенке, муже – поступает крайне эгоистично и необдуманно. Клиентка заявляет, что она этого не допустит. На терапевтическую интерпретацию о том, что она пытается вмешиваться в жизнь молодой семьи, у клиентки появляется еще больше возмущения и рационального объяснения, почему она так поступает. Данная терапевтическая реакция направлена непосредственно на демонстрируемый феномен. Результат – усиление
Терапевт говорит, что видит неравнодушное отношение клиентки к данному вопросу, что что-то очень сильно ее волнует, как будто за этим стоит что-то другое, что делает ее такой неравнодушной. Длинная пауза, в течение которой клиентка прекращает свои злобные речи и начинает плакать. После этого начинает говорить, что ей больно и страшно за маленького ребенка, рассказывает историю о том, как ее в возрасте от одного до четырех лет занятые учебой родители «сплавляли» в деревню к бабушке, с горечью и болью говорит о том, как мать посещала ее только на выходных. Эта терапевтическая реакция направлена «за» внешне проявляемый феномен, на то, что за ним стоит, то, что его подпитывает и дает ему энергию.
На кого и зачем симптом нападает?
Как правило, опять же чаще всего на близких ему людей. Чтобы привлечь внимание, получить заботу, либо дистанцироваться от них. И делает он это все от той же боли, отчаяния, ярости, тоски по людям, которые не замечают, игнорируют, обесценивают, удерживают.
Пример: Вспоминается эпизод из фильма Никиты Михалкова «12». Один из присяжных заседателей (актер Маковецкий), усомнившись в вине подсудимого, рассказывает свою жизненную историю. Он, младший научный сотрудник в одном научно-исследовательском институте, работающий за гроши, сделал открытие, за которое его в институте похвалили, дали премию – целых 50 рублей – и предложили заняться чем-то другим. Он принес домой результат своей четырехлетней работы – 50 рублей. Одна крупная западная фирма предложила ему за его открытие большие деньги, но он, будучи патриотом, отказался. Он ходил по разным инстанциям, все говорили «Да, это здорово!», но при этом отказывали. Он начал пить. Потерял работу, от него ушла жена… Далее его монолог: «…а мне ничего не было важно, только выпивка – с утра до ночи… Однажды я почувствовал, что я скоро умру. И вы знаете, я даже обрадовался этой мысли. Я хотел только одного – поскорее. Я стал искать смерти. Я дрался с милицией, приставал к соседям, меня били, резали, я ночевал в подворотнях, валялся в больницах. Меня избивали в кровь – ничего… Однажды я ехал в электричке безобразно пьяный, грязный, вонючий и приставал к пассажирам, орал, матерился… Я смотрел на себя со стороны и радовался своей мерзости! И мечтал только об одном, чтобы нашелся хотя бы один человек, который взял бы меня и вышвырнул из электрички на полном ходу, да так, чтобы мозги по рельсам вдребезги. А все сидели и молчали, молчали и отводили глаза. Кроме одной женщины, которая ехала с ребенком лет пяти. Я услышал, как девочка сказала: “Мама, дядя сумасшедший, я его боюсь”. А эта женщина ей ответила: “Нет, он не сумасшедший, ему просто очень плохо”.
Конец ознакомительного фрагмента.