Параллельная жизнь
Шрифт:
– Госпожа Агдан! Госпожа Агдан! – вдруг слышу от одного из усмирённых.
Оглядываюсь. Совсем зелёный заплаканный пацанчик с круглым лицом, ещё не лишённым детскости. Смотрит на меня с отчаянной надеждой, будто им сейчас головы сечь будут, а я единственный шанс на помилование.
– Я ни в чём не виноват. Случайно попал, друзья позвали, про вас ничего не говорили.
У мимо проходящего сержанта заимствую толстый прут, подхожу к безвинному страдальцу.
– Ни в чём не виноват? – задумчиво и доверчиво спрашиваю паренька, – Бывает. Но всё равно, ты честно своё заработал.
Захожу
– Ты получил заслуженно. Запомни на будущее: даже не стой рядом с пидорасами.
Вот и всё. К середине ночи территория становится обычной и скучной. БТР, на котором я сижу, свесив ноги, единственная нарушающая мирный городской пейзаж деталь.
Вроде всё, но что-то гложет. Что-то не так. Поднимаю голову вверх, мысленный посыл всей душой: «Я всё сделал правильно?». В ответной тишине на краю восприятия чудится недовольство. Понятная реакция, ГуанИнь богиня милосердия, ей пролитая кровь не может быть по нраву. Ей не нравится, а мне что делать?
«Я же могу так сделать?!», – повторяю после паузы, – «Могу?! Это в моих силах?!».
Когда уже думал, что ответа не дождусь, донеслось шуршащее «Да, можешь…».
28 октября. Один из военных аэродромов близ Сеула.
5 часов утра.
Авиалайнер сел десять минут назад. К приземистому, без всяких дизайнерских украшательств, а попросту унылому, зданию идёт группа военных. Это наша вернувшаяся домой делегация, я иду, чуть отстав, от генерала ЧхеМу. Парадную форму сменил на камуфляж. Плечо оттягивает тяжёлый рюкзак, но я не ропщу, своё – не тянет. Закончилась парадно-паркетная работа, начинается боевая.
Через час мы на окраине Сеула в штабной машине. Генерал ЧхеМу, генерал КенДо (командир моей дивизии), мой подполковник-куратор ХокВан, майор командир головного батальона, в расположение которого мы прибыли, командир ветеранов капитан ХонБи и виновник торжества, я. Вокруг карты на небольшом столе сгрудились.
– Отмечены скопления молодёжи, ваших антифанатов, в следующих местах, – докладывает капитан текущую обстановку и обводит на карте три места. Флажками отмечены места дислокации подразделений морской пехоты.
– Ваши предложения, сангса, – даёт мне слово генерал ЧхеМу. Моё так моё, начинаю излагать.
– Во-первых, всех командиров подразделений или их заместителей собираем в одном месте. Скажем, вот здесь, – тычу пальчиком во флажок, ближе всего к одному из скоплений, – Они должны видеть, как всё будет происходить, и объяснить своим солдатам задачу. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
– Во-вторых, после инструктажа и небольшой репетиции блокируем скопление хулиганов. Разбираемся с ними. После этого командиры возвращаются к своим подразделениям, ставят им задачу и проводят ту же самую репетицию.
– На последней фазе ближайшие к другим скоплениям бузотёров подразделения разбираются с ними.
– Что вы имеете в виду под словом «разбираются», – спрашивает командир
Я объясняю. После двухсекундного замешательства офицеры дружно начинают смеяться.
– А что такого? – я немного возмущаюсь, – Если их отпускать просто так, то они снова вернутся. Все вернутся, уж больно им весело. А вот если…
Конечно, к таким операциям надо готовиться по-другому. Солдат стрелять учат, а не…
– Я не могу бросить вас просто так, сангса, – говорит генерал ЧхеМу на прощание и показывает на БТР, рядом с которым стоял молодой офицер, – БТР и отделение солдат с офицером – ваша охрана на время беспорядков.
Козыряю офицерам напоследок и иду знакомится со своей свитой.
Через два часа после штабного совещания.
Я выбираю место, где собралась самая крупная толпа антифанов. С двумя остальными уже разобрались. И снова начинается веселье. Для начала я через мегафон предлагаю собравшейся шпане сдаться и подчиниться военным. Толпа разражается возмущёнными криками, киданием бутылок и палок. Ну, не хотите, как хотите. Даю отмашку командиру и перехожу в разряд зрителей. Не я один. Впереди меня линия мужчин в камуфляже, что запирает улицу.
С двух сторон на толпу неторопливо накатывает двойная цепь морских пехотинцев. Шпана примолкает. С моего места различить выражения лиц затруднительно, но уверен, мои антипоклонники растеряны и напуганы. Может только слегка, но страх начинает в них вползать. Со стороны кажется… или на самом деле так, что солдат слишком мало, толпа огромна. А добавлю-ка я перчику…
– Господин старшина, – обращаюсь к командиру третьей линии, – А давайте приблизимся шагов на десять?
То и дело косящийся на меня молодой старшина откровенно рад заговорить со мной.
– Нарушим приказ, госпожа сангса. Нам сказано стоять на месте.
В итоге сходимся на компромиссе, и линия солдат делает шаг вперёд. Выравнивается и делает ещё один. Хватит. Иначе сильно сократим контролируемое пространство.
Меж тем веселье началось. Молчащая толпа взрывается криками и визгами, когда очередная цепочка ветеранов со всего маху и криком «Мансё!» влепляется в неё. Первые пятеро выдёргиваются из толпы, получают по несколько пинков от второй линии и отбрасываются дальше. С ними будет работать третья линия. Старшина орёт команду:
– Вторые! За работу! – каждый второй ветеран из линии бросается вперёд. Я иду за ними. Возящихся на асфальте молодых людей, – не все могут сразу встать, лица некоторых разбиты, – хватают под руки или просто за шкирку и тащат в сторону. Начинается моя партия, чувствую себя метрдотелем ресторана, распределяющим посетителей,.
– Первого сюда! Второго сюда! Интервал – метр, дистанция – два! Ровнее ставьте.
Бедолаг ставят в ряд на колени, руки за голову. Ряды эти быстро растут. Меж ними прохаживается мощный ветеран с сержантскими знаками и давит им психику мощным рычанием, всем своим видом, иногда пинками. Разговаривать нельзя, поднимать голову нельзя, менять позу нельзя, ничего нельзя! О чём и сообщает перепуганным подросткам дружелюбный до дрожи внутри и желания опорожниться рык страшного сержанта. Даже меня пробирает.