Параллельно с кризисом
Шрифт:
Однако стихи пишу. Однако работать надо. Однако для счастья и надо совсем не много.
Нет, посчитаю лучше… Возьму десять тысяч в месяц. Итого в год надо сто двадцать. Если на работу не ходить – лимон двести на книжку положить надо. Под десять процентов… Еще миллиона два на дом. В деревне. И что бы соседей не было. Это три двести. Не хило. Это уже многовато. Этого я за всю жизнь не заработаю…
Так. Еще баба всегда рядом. На нее еще десять в месяц накинуть…
Хотя если с другой стороны – дома всегда сидеть, скучно… Какая-никакая работа нужна. Хотя бы как теперь… Жена
Получается – для счастья у меня все есть. Что же тогда я так несчастен?
Ладно. Надо работать. Посчитаем – кто кому чего должен…
Телефон.
Да. Сей час зайду.
Дуры. Бухгалтера. Опять какая-нибудь фигня. И почему я им улыбаюсь? Злюсь, матом про себя крою и улыбаюсь… Хотя нет – уже давно не улыбаюсь. И не заметил. А как я захожу?
Так. Зашел. Вот и зеркало. Раздражен. Зол. Стар. Не удержался. Пошутил. Ладно. Что тут у вас. Принтер не печатает. Посмотрим. Двигали? Нет. Как всегда, отошел кабель. Пробуем. Все нормально? Не за что. А уборщице скажите, чтобы осторожнее протирала. Зайду, зайду.
Как тяжело в женском коллективе… Ни разу не слышал ни от одной женщины, ни при каких обстоятельствах, что бы призналась в своих ошибках. Или мужик виноват, или компьютер не так посчитал, или само сломалось… Ну скажи – да двинули немного, или нажала то-то и то-то… Нет. Упрется. В глаза смотрит и все отрицает… Все само сломалось. Вот так просто – взяло и сломалось!
Выпендрился. Поведал о своих возможностях. Теперь никого по компьютерному регулированию не нанимают – экономят. А я, как дурак, всякой ерундой занимаюсь. За те же деньги, как если бы и не занимался. Да еще в мальчиках ходить всю оставшуюся жизнь.
Так, чтобы из мальчиков выписаться, надо настоящим, мужским делом заняться. Посчитаю. Кто кому и сколько должен. Мы проплатили сорок. Нам поставили – сейчас, сейчас… Ага, на сорок три. Не буду никому звонить, пока не оплатят все.
Ох! Напугала… Как подошла-то… Не слышно… Встала за спиной и «Виктор, ты не занят?» Как будто не видно… Весь в делах.
Все женщины, как женщины – за модой следят, на каблуках ходят, стучат копытами, а эта… Директриса… Юлия Владиславовна… Дочь Владислава Станиславовича… Ростом удалась… Ходит без каблуков, но все равно выше меня на голову… Замуж хочет, только где верзилу для нее найдешь. И так без каблуков, а рост как у гренадера. Хорошо видать в детстве кормили. Выросла.
Конечно… Ей срочно нужна моя помощь… Надо съездить и разобраться…
Нет, сегодня ни как. Надо срочно подсчитать, а то работа стоит на промысле… Да. Завтра. Конечно точно…
Губки надула. Так, куда пошла? К папе. Куда еще. Все в одну сторону…
Люда на нее как реагирует… Только возникнет на горизонте призрак Летучего голландца, вся в работе… Хоть та и неслышно ходит, а эта слышит. Слух хороший?
Так, если у меня доходы под самый минимум, то как же она на свою зарплату живет?
Хотя у нас остается. Ведь купили же на что-то холодильник, компьютер, ди-ви-ди. На чем экономим? Супруга экономная. Костей накупит и супчики варит. Ими и питается. Хочет на свою зарплату прожить. И ведь получается. У нее около трех… Да… Больше и не тратит… На себя. И на детей… Только я один растратчик в семье.
И от других женщин отличается. Золота не носит, косметики минимум… Хотя последнее время мажется… Стареет, что ли…
И от чего все бабы на золото падкие? Как елки новогодние обвесятся… Кроме них никто не замечает, чего это у нее в ушах и на пальцах… Для своих однополых собратьев и наряжаются. Уж подруге кровь попортить это они завсегда… Золота нацепить, шубу одеть, о новой машине мужа рассказать…
В принципе для счастья и надо-то тысячи три-четыре. Остальное, чтобы показать другим – оно у тебя есть. Бабы как елки новогодние, мужики – машины, часы, коммуникаторы…
Даже у Люды и на шее, и в ушах, и на пальцах… Боится показаться несчастной. Страшится людского сочувствия… Почему?
А ну их всех. Лучше о себе подумать. Как жить, где жить, с кем жить…
Пока не развелся надо с женой попробовать… В любовь на старости лет поиграть. Напеть что-то наподобие: «Я люблю тебя, дорогая… Ты прекрасна… Ты сама красивая и желанная…».
Интересно, что после этого будет? Ночь полная любви и страсти? Что-то не вериться… Хотя попробовать можно…
Это когда же я такое ей последний раз говорил? Не помню… А ведь стихи писал…
И будут звезды,
Взойдет луна.
Мы будем вместе,
Ты и я.
И отдохну я,
От тяжких дум,
Что днем терзают,
Мой грешный ум.
Не АС, конечно… Под Гете закосил… Но писал же… Кстати, ведь и о счастье что-то было… Ага…
Маленькое, человеческое счастье.
Это так прекрасно и просто.
Это просто любить жену,
Это просто любить детей,
Это просто любить людей,
Это просто иметь свое –
Маленькое, человеческое счастье.
Романтик был… Жену любил… Стихи писал… И дошел. Пельменями измеряю счастье… И позами тупой бабы… На все готовой… Будут пельмени, будет баба, а счастье то будет?
Девочка-корабль проследовала в свою гавань. Большому кораблю – большое плаванье. А этому мелководье.
И почему я на нее злюсь? Плохого она мне ничего не сделала. По-человечески даже жаль девчонку. В девках останется… Папы не будет и фирмочка обанкротится… И на работу её никто не возьмет…
Если честно, на себя злюсь, а на ней зло срываю… Про себя. В открытую боюсь. Чего? Максимальное наказание – увольнение. Ну и хорошо. Пусть увольняют. Уж такую работу найду… Или нет? Вот это «нет» и злит больше всего…
Посмотрим погоду. Так… Мороз… Жуть. Скоро Новый год. Ну фиг с ним. Да в бухгалтерии, только сообразил, на стенах мишура. Еще что-то…
Молодые там все… Ждут чуда. Какого только? Наверняка замуж все хотят. Там все не замужние и на грани. Самая молодая – двадцать один, самой старой – двадцать восемь, если главбушку не считать. Та – разведенная и замуж не хочет.