Параллельное оружие, или Чем и как будут убивать в XXI веке
Шрифт:
И, кстати, одним из проектов применения ядерного оружия еще во времена войны с Японией стал американский план искусственного возбуждения землетрясения в Японском море, предусматривающий разрушение основных индустриальных центров на Тихоокеанском побережье Японии подрывом ядерных зарядов вдоль линии тектонических сдвигов.
Итак, несмотря на ограничения, сокращения и т. п., ядерное оружие, как джинн из бутылки, вновь является нам, только в другом обличье.
МЕТЕОРОЛОГИЧЕСКОЕ ОРУЖИЕ
Еще в 70-е годы
Неурожаи и климатические аномалии «Годуновского лихолетья» стоили жизни 3/4 населения Московского царства. Достигшее при Иване Грозном небывалого расцвета Великое княжество Московское обезлюдело, подверглось нашествию и чуть не исчезло с карты вместе с самой русской нацией. За климатической «простудой», ослабляющей государства, всегда шли осложнения — войны и, как следствие, эпидемии…
«Доказано, что, изменяя электрический заряд воздуха, можно вызывать на заданной территории заданную погоду» — эта цитата из газетной статьи, пропагандирующей достижения ученых Обнинского института прикладной геофизики в борьбе за урожай. Но если ученые могут обеспечить на «заданной территории» хорошую для крестьян погоду: днем — солнышко, ночью — легкий дождь, то с таким же успехом могут обратить на недружественную страну засуху или проливные дожди, крупный град или сильный ураган, что ведет к дезорганизации экономики государства и его неспособности вести войну. Для этого имеются вполне реальные основания — теоретические и экспериментальные исследования в области динамики взаимодействия аэрозольных частиц. Аэрозольные частицы, находящиеся в газовой среде, под влиянием различного рода колебаний (акустических и др.) принимают участие в разных видах движения. Именно путем регулирования движения аэрозольных частиц в газовой среде (атмосфере) можно изменять атмосферный электрический заряд, вызывая необходимую погоду.
В настоящее время средства управления погодой и климатом перестали быть чем-то фантастическим, они разрабатываются уже достаточно продолжительное время на основании достижений физики и химии атмосферы, а также других наук об оболочках Земли. И не случайно, что появилось метеорологическое оружие, основанное на использовании средств, вызывающих стихийные бедствия, такие как разрушение озонового слоя атмосферы, провоцирование различными средствами морозов или засухи, ливневых дождей, одним словом, воздействия в военных целях на процессы, происходящие в твердой, жидкой и газообразной оболочках Земли. Оно имеет три составляющих: собственно метеорологическое, озонное и климатическое.
Особый интерес представляют состояния неустойчивого равновесия, когда относительно небольшой толчок в атмосферном слое высотой от 10 до 60 км может вызвать воздействие на противника мощных разрушительных сил природы (так называемый триггерный эффект) и катастрофические последствия этого воздействия.
Ученый с мировым именем, доктор Розали Бертелл, подтверждает, что «американские военные специалисты давно рассматривают погодные системы в качестве возможного оружия.
По мнению Марка Фильтермана, бывшего французского офицера, уже на рубеже 1980-х годов США и Советский Союз обладали оружием, позволяющим создавать резкие погодные аномалии. Воздействие на атмосферные процессы производилось радиоволнами дециметрового диапазона.
Доклад о потенциальных военных применениях методов управления погодой, сделанный по заказу ВВС США, гласит: «…методы воздействия на погоду создают широкие возможности для поражения и принуждения противника. Поэтому для США технологии воздействия на погоду, скорее всего, станут составной частью политики национальной безопасности, — включая как внутренние, так и международные аспекты. И правительство, исходя из наших интересов, должно проводить такую политику на всех уровнях».
Годом рождения метеорологического оружия можно считать 1958-й, в августе которого американцы провели первый ядерный взрыв вблизи нижней границы ионосферы.
Этот сверхсекретный эксперимент проводился в глухой точке Тихого океана — на атолле Джонстон. По первоначальному замыслу, электромагнитный импульс взрыва должен был сжечь всю электронику в радиусе нескольких сотен километров — вполне достойное начало для прорыва армады Б-52 с водородными бомбами через советскую ПВО.
Но произошло нечто необычное — космический ядерный взрыв вызвал устойчивое ионосферное возмущение, надолго нарушившее радиосвязь на расстоянии многих тысяч километров. А в Южном полушарии, на архипелаге Самоа, в 3,5 тысяч километрах от места взрыва, в тропическом небе вспыхнуло яркое полярное сияние.
Самоа и Джонстон — так называемые магнитосопряженные области, связанные одной линией геомагнитного поля. Заряженные частицы, рожденные ядерным взрывом, устремились вдоль магнитной линии в противоположное полушарие и прожгли дыру в ионосфере.
Следующие ядерные испытания — «Аргус» (три взрыва на разных высотах в Южной Атлантике) и «Старфиш» — включали обширные спутниковые и метеорологические измерения. Оказалось, что ядерные взрывы не только создают нарушающие радиосвязь ионосферные аномалии, которые живут годами, но и активнейшим образом воздействуют на климат. В 1963 году, в самый разгар «холодной войны», США, СССР и Англия подписали Московский договор о запрещении ядерных испытаний в трех средах. Первопричиной было резкое повышение радиоактивного загрязнения атмосферы в результате испытаний рекордных по мощности водородных бомб.
В известном «Докладе Научного комитета ООН по действию атомной радиации» (1962) официально зафиксировано, что уровни содержания радиоактивных цезия-137, стронция-90 и йода-131 в почве и продуктах питания выросли, по сравнению с природным уровнем, в несколько раз.
Однако едва ли не более важной, чем радиация, причиной, заставившей участников ядерной гонки сесть за стол переговоров, стали климатические последствия рекордных по мощности термоядерных испытаний, которые удалось скрыть от неядерных держав, благо львиная доля информации контролировалась «ядерным клубом». Но не осталось незамеченным, что за пять лет — с июля 1958-го по январь 1963 года — средняя температура над Северным полушарием упала примерно на 0,6 °C.