Параллельные
Шрифт:
— Околдовал он тебя, что ли?!
— Может, и околдовал, — с несвойственной мне беззаботностью смеялась я.
Хотя если быть абсолютно честной, то я до сих пор не понимаю, как мой прагматичный ум смог подписаться на такую авантюру, как брак с Нечаевым. У нас не было ни-че-го.
Мы даже на роспись в ЗАГС пришли в джинсах и кедах — самое приличное, что было в гардеробе обоих, а не потому что модно. Первую брачную ночь провели на скрипучем диване парней, благо что Костя решил войти в положение друга и неделю прожил у каких-то своих знакомых.
А дальше… а дальше нам выделили комнатку в моей общаге, размером едва ли не два на два метра, с двумя покосившимися кроватями и шкафом без полок. Но мы были счастливы. По-настоящему счастливы. Я часто вспоминаю
Впрочем, конечно же, всё было далеко не так идеально, как хотелось. Сколько разборок и недовольств видели стены нашей комнатушки. Причин было более чем предостаточно — постоянное безденежье, сложность характеров и повышенная эмоциональность, свойственная обоим. Просто мирились мы гораздо чаще, чем конфликтовали.
Но время шло, и всё понемногу менялось.
Илья устроился на какой-то заводик, специализирующийся на выпуске малопонятных мне деталей. Сам заводик находился едва ли не за чертой города и был настолько мелкий, что больше напоминал кустарное производство.
— А другого места не было?! — искренне расстроилась я одним морозным утром, когда поняла, что у меня даже тёплых колготок на зиму нет.
— Так надо, — недовольно буркнул Нечаев, явно уставший от моих вечных вздохов. Я старалась его никогда ни в чём не упрекать, но чувство вечной гонки на выживание уже успело надоесть, и это легко читалось на моём лице.
— Кому надо?! — всплеснула руками, расценивая его упрямство как безразличие.
— Мне.
Вот тут можно было разругаться и… к примеру, развестись, но я лишь печально вздохнула и села на край кровати.
— А как же я?
— А ты должна верить, — назидательно сообщил муж, — что всё, что я делаю, я делаю ради нашего будущего.
Это была чистой воды манипуляция, и мы оба это понимали. В такие моменты казалось, что мама была права и Нечаев меня попросту околдовал. И это пугало, причём настолько, что хотелось схватиться за голову и бежать. Я смотрела на Илью и не могла понять, а зачем мне вообще всё это нужно. Муж, проблемы, безысходность… В такие дни мы расходились по разным компаниям, Нечаев где-то шлялся с Костей, а я отводила душу среди компании друзей-медиков с их чёрным юмором и общими интересами. На утро отчего-то становилось легче, и я мрачно вздыхала и шла сочинять очередное блюдо из гречки или макарон.
Спасала учёба. Её стандартно было столько, что порой даже не оставалось времени на анализ происходящего.
Да и, отдадим должное Нечаеву, он старался, хотя и не особо стремился продемонстрировать это, видимо, придерживаясь принципа «хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах». Он не хотел.
***
Наверное, человек ко всему привыкает, и за пару лет мы всё-таки сумели друг к другу притереться. Да и жизненные обстоятельства медленно, но менялись.
Спустя два года после нашего знакомства я закончила универ, поступила в интернатуру и даже начала получать свою первую зарплату. Несмотря на её мизерность, это были реальные деньги, которые заметно облегчили нашу жизнь.
Впрочем, и сам Нечаев не сидел на месте, добиваясь первых успехов на своём заводике.
— Расширяем производство, — с улыбкой до ушей однажды сообщил он мне. — Угадай, чья заслуга?
— Твоя, — я подхватила его игривый тон и чмокнула мужа в нос. Потом, правда, немного подумала и добавила: — Учиться тебе надо.
На самом деле, реши Илюха тогда поступать на вышку, мы, скорее всего, просто померли бы с голоду, но наивная я всё ещё верила, что диплом о высшем образовании — это едва ли не единственный шанс на светлое будущее.
— Может быть, и пойду, — согласился супруг. — Только сначала на ноги встанем, а уже потом отправлюсь на менеджера или экономиста учиться.
— Зачем? — искренне удивилась я. — Ты же на инженера учился? А как же твои любимые детальки и шестерёнки?
— Учился, — кивнул Илья, — но я не собираюсь всю жизнь простоять у станка. Я хочу своим собственным предприятием управлять.
Так я узнала о наполеоновских
Пугали ли они меня? Безусловно.
Мне было двадцать три, ему на пару лет больше, мы жили в съёмной хрущёвке, где из крана текла ржавая вода, а из окон дуло так, что бумаги со стола попросту разлетались. Поэтому верхом моих желаний была собственная квартира, а Нечаев вон о своём заводе мечтал. Тогда мне показалось это чем-то нереальным, но спорить я не стала. У нас с ним на тот момент сложилось негласное правило: каждый волен мечтать о том, о чём мечтается. Скорее всего, ему тоже не нравилась моя должность в районной поликлинике, когда я сутками напролёт пропадала на работе, закрывая сразу два участка. Вряд ли вечно замученная жена-педиатр с дёргающимся глазом от уровня ответственности, вдруг свалившейся ей на плечи, была пределом его мечтаний. Но Илья не разу за всю жизнь не упрекнул меня в невыглаженных рубашках, пыльных полках и регулярном отсутствии приготовленного обеда. Скорее уж наоборот, с сочувствием выслушивал мои рыдания после очередного нагоняя от заведующей или же скандала с какой-нибудь неадекватной «яжматерью», которой все были должны, стоически готовил нам по утрам завтрак, потому что опять было неясно, во сколько я легла, окопавшись в своих справочниках и энциклопедиях.
Моя мечта о квартире сбылась через несколько лет. Его мечта о собственном производстве на год раньше.
— Я же говорил, что у нас всё получился, — шептал он мне на ухо в нашу самую первую ночь, проведённую в СВОЁМ доме. И даже отсутствие кровати было не способно омрачить происходившее.
***
Восьмую годовщину нашей свадьбы мы встречали в небольшой приморской гостинице. Вырвались в отпуск всего лишь на неделю, большую часть из которой провели в постели — отсыпаясь. И пусть жизнь с каждым днём всё меньше походила на гонку на выживание, оба продолжали вкалывать как проклятые, потому что, блин, интересно же! Я давно перестала разрываться между своими районными участками и трудилась в приёмном отделении детской областной больницы, в перспективе метя на должность заведующей. Даже авторитет определённый наработать успела, ибо умела мыслить нестандартно, что способствовало правильной постановке любого, даже самого неочевидного диагноза. Илья Николаевич же ныне представлял из себя солидного бизнесмена, выкупившего свой второй завод в границах области. И пусть статус олигарха ему не грозил, по крайней мере, не в этом двадцатилетии, а о размерах наших банковских займов лучше было вообще не думать, — его достижения были поистине вдохновляющими.
В то утро я проснулась первая и просто лежала в постели, любуясь спящим мужем и наслаждаясь звуками шумящего за окном моря. Сегодня он казался мне красивым как никогда. Тёмная щетина придавала ему взрослости и брутальности, заставляя моё сердце сладко сжиматься каждый раз, когда я думала о том, что именно этот человек однажды выбрал меня в свои жёны.
Илья сонно приоткрыл глаза и разулыбался, наткнувшись на мой взгляд.
— Привет, — шепнул он, дотягиваясь до моих губ.
Поцелуй выдался одновременно и нежным, и нетерпеливым. Я сползла с подушки, подстраиваясь под мужа, благо что со вчерашнего вечера одежды на нас не наблюдалось. Дыхание у обоих сбилось, сделавшись хрипловатым и прерывистым. Его руки привычно хозяйничали на моём теле, я же, подобно глине, поддавалась каждому его движению. Илья прервался всего лишь на мгновение, чтобы достать из тумбочки презерватив, когда я неожиданно перехватила его руку. Он непонимающе замер, отвел голову назад, чтобы заглянуть мне в лицо.
— Ты чего?
А я вдруг отчего-то раскраснелась и испуганно отвела глаза.
— Нин? — с лёгким нажимом в голосе позвал меня супруг, не понимая, что в привычном алгоритме могло дать сбой.
Я же взволнованно закусила губу. Жест пришёл откуда-то из юности, из поры белых гольфов, которые однажды свели Нечаева с ума.
— Ну же, милая, — попросил он, касаясь своим лбом моего. — Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё?
Я знала, но всё равно переживала… потому что мы никогда всерьёз не обсуждали эту тему.