Параноидальные миражи красной пустыни
Шрифт:
Я отцепил провода, на ватных ногах поднялся с кресла и спустился к скамейке, силой мысли снимая учебный костюм. Я чувствовал себя слабым и истощенным и с трудом натянул свой комбинезон. Линза указала мне путь к столовой, и я поковылял туда.
***
В столовой за столами сидели марсиане с подносами, ели искусственную клетчатку, пили воду, кое-кто даже разговаривал между собой. Я встал в очередь, идущую к окнам автоматической выдачи. Когда подошла моя очередь, я посмотрел на сканнер линз, и, закатав рукав, всунул правую руку в отверстие для инъекций. Робот отсканировал линзу и вколол
– Да говорю же, это состав Partii. Не боись, не убьет. Я наоборот себя чувствую отлично после укола, а то подустал на учениях. Приобщают нас потихоньку.
Рыжий сделал большой глоток воды. Я невзначай влез в разговор:
– Товарищ, вижу ты хорошо информирован. А не подскажешь, кто этот со шрамами, в странной форме?
Рыжий ухмыльнулся, перевел на меня взгляд, моргнул глазом с линзой и спокойно ответил:
– А ты не в курсе, Тринадцатый? Это бывший Глава Управления Svyatimi, ветеран Великого Межпланетного Сражения и один из марсиан, пилотировавших наших первых роботов на Венере. Когда-то он был правой рукой Faraona. Не знаю, какой у него раньше был номер, но сейчас его имя – Учитель.
Я считал цифры рыжего, они заканчивались на двадцать три.
– Что еще интересного расскажешь, Двадцать третий? Что нас тут вообще ждет? Раз уж ты так хорошо осведомлен…
– Да обучение, Тринадцатый, старое доброе Partiynoe обучение. Лекции об истории Partii, структуре Partii, назначении Partii. Практические занятия по управлению роботами, как сегодня. Потом экзамен и официальное посвящение. Может даже Faraona живьем увидим. Ну, то есть те, кто справится, может увидят.
До меня постепенно стало доходить. Из нас делают Svyatih. А Svyatie – это роботы. Ими управляют операторы, на расстоянии. Поэтому они двигаются идеально, как машины. Поэтому их глаза пусты. На расстоянии они выполняют приказы Partii, не боясь запачкать руки или умереть. У меня были догадки на этот счет и раньше, но я не придавал им значения и не обсуждал это ни с кем из марсиан, ведь это не принято.
5. ВТОРОЕ СВИДАНИЕ
Дни стали накладываться один на другой. Я добирался из Центра Обучения-2000 домой и сразу проваливался в сон. Мне снилась Третья, обрывки моих видений Гриба, роботы из Центра Обучения, Faraon… Сирена прерывала эти бессмысленные видения, я принимал душ, поливал растения и направлялся на станцию. Аэроэкспресс молча вез меня через унылые пейзажи на станцию, от которой я бежал в Центр Обучения-2000. Там Учитель читал нам лекции, я больше узнавал о Partii, конечно, только с лучшей стороны. Практические занятия на полигоне давались мне уже намного легче: я управлял роботом даже увереннее, чем собственным телом. В коротких перерывах между инъекциями Partiynogo состава и приемами пищи я болтал с рыжеволосым Двадцать Третьим.
***
В конце недели, после тренировки на полигоне, мы сидели в столовой небольшой группой, и Двадцать Третий предложил:
– Может radosti выпьем? Завтра короткий день, только лекции, а мы всю неделю не расслаблялись. Прямо тут можем и взять.
Кое-кто сразу отказался, и у меня тоже не было ни малейшего желания пить radost’.
Двадцать Третий отошел к окну автоматической выдачи и вернулся с пустыми руками.
– Отказано в доступе! И бесполезно роботу объяснять, что у нас закончились сегодня занятия…
Его рыжая голова немного поникла, будничная ухмылка стерлась. В следующее мгновение в столовую стремительно вошел Учитель и уверенно направился к нашему столику. Его исполосованное шрамами лицо не выражало эмоций, только глаза блестели и смотрели как будто сквозь нас – выглядело это пугающе. Мы все замолкли и уставились в пол.
– Двадцать Третий, и вы все вместе с ним – живо в мою аудиторию.
Вслед за Учителем мы молча вышли из столовой. В аудитории мы выстроились напротив стола преподавателя, Учитель оглядел нас и строго спросил:
– Ну что, салаги, выпить захотели?
Мы молчали. Учитель открыл сейф под столом и вытащил бутылку radosti с одетой на горлышко стопкой одноразовых стаканчиков. На его исполосованном шрамами лице впервые за все время промелькнула ухмылка:
– Ну наливайте, что встали, салаги. В столовой вам пить нельзя, еще зеленые слишком. За вас и мне по голове настучат. А тут, под моим присмотром, можно.
Двадцать Третий встрепенулся, стараясь скрыть довольную улыбку, немного нервно вытащил одноразовые стаканчики один из другого, открыл radost’ и разлил нам и Учителю. Все взяли по стаканчику, и Учитель произнес тост:
– Ну, что, салаги? Выпьем за нашу родимую красную планету! За нашего мудрейшего Faraona! За нашу великую Partiyu, руками которой вам предстоит стать!
Мы выкрикнули троекратное “Ура!”, чокнулись и влили в себя radost’. Учитель поставил стаканчик на стол и направился к выходу.
– Ладно, мне еще нужно закончить одно partiynoe задание. Сейф закрывать не буду, там еще пара бутылок radosti. Выпивайте, но ведите себя культурно. А если подставите меня – ноги переломаю. Вы же будущие Svyatie, мать вашу растак. Привыкайте марку держать, – сказал он напоследок и вышел из аудитории.
Двадцать третий разлил по второй, мы опрокинули в себя стаканы, и я почувствовал, как внутри меня обжигает radost’. Начались отвлеченные разговоры, как это бывало, когда я пил radost’ с другими марсианами, как в этот новый год. Но впервые люди, с которыми я пил и разговаривал, были не на видеосвязи, а находились со мной в одном помещении. Тосты стали менее официальными, Двадцать Третий рассказывал казавшиеся безумно смешными анекдоты, бутылка сменяла бутылку, и мне вдруг стало как-то хорошо и спокойно. Мысли о Третьей, видениях под грибом и чем-то незаконном, во что я влип тогда, но чего так и не понял, больше не пугали, я расслабился. Из всей компании Двадцать Третий казался мне кем-то близким, мне почему-то хотелось ему доверять. К концу последней бутылки он похлопал меня по плечу:
– Ну что, Тринадцатый? Мы уже почти Svyatie. Что бы тебя ни беспокоило, не дрейфь, все будет ништяк…
Мне так хотелось ему все рассказать про Третью и всю эту странную историю, но я сдержался. Мы все разошлись, и в полубессознательном состоянии я кое-как добрался в свою ячейку. На моей станции аэроэкспресса меня остановил патруль Svyatih. Марсианам запрещено ходить по улицам с таким количеством radosti в крови, я было подумал что меня ждет штраф и вытрезвитель, но Svyatie, отсканировав мой личный номер, меня отпустили.