Паранойя
Шрифт:
— До одиннадцати очков?
— Ладно.
— Слушай, а давай на что-нибудь? Я не любитель соревноваться, а это добавит перца!
«Ну да, конечно, — подумал я. — Не любитель».
— На упаковку пива?
— Ты что! На стольник. Сто долларов.
Стольник?! Мы в Вегасе с Крысиной стаей? Неохотно я произнес:
— Ладно, как хочешь.
Зря. Чед играл хорошо, агрессивно, а я мучился похмельем. Он зашел за трехочковую линию, бросил и попал. Потом с довольным видом выдул дымок из воображаемого пистолета и сказал:
— Клево!
Оттеснив меня назад, он еще несколько раз забросил в кольцо. Иногда Чед
— Похоже, ты сегодня не в форме, а? — крикнул он. Его лицо выражало дружелюбие, даже сочувствие, но в глазах блестело самодовольство.
— Да, похоже на то, — отозвался я. Я старался быть хорошим малым и играть ради игры, не пытаясь дать Чеду в челюсть, и все-таки он здорово меня достал. Несколько раз я промазал, потому что еще не настроился; пару раз он блокировал мяч. Потом я все-таки выбил несколько очков, и стало уже шесть — три. Я заметил, что Чед всегда заходит справа.
Тот потряс кулаком и снова выдул воображаемый дымок. Зашел справа, бросил.
— Деньги на бочку! — прокаркал Чед.
Вдруг у меня в голове что-то щелкнуло, и пришла спортивная злость. Чед заходит справа и посылает мяч справа. Значит, слева он бросает хуже. Я попробовал оттеснить его влево и сделал бросок из-под кольца.
Так и есть! Он не умеет играть слева! Чед пропускал броски слева, и я пару раз отбирал мяч, пока он пытался перейти. Я выходил вперед и резко отскакивал назад и вправо, заставляя его постоянно перестраиваться. Я долго водил мяч по площадке, и Чед, конечно, решил, что я не умею бросать в прыжке. Он выпучил глаза, когда я попал.
— Так ты меня дурачил! — прошипел он сквозь зубы. — Но тебе это не поможет.
Я стал его запутывать. Притворился, что сейчас брошу с прыжка, чтобы Чед подпрыгнул, а сам рванул дальше. Чед купился, и я попробовал снова. Он так перенервничал, что во второй раз получилось еще лучше. Счет очень быстро сравнялся.
Теперь я дурил его на полную катушку. Делал маленький шажок, просто топал влево, и он прыгал влево, давая мне место, чтобы подойти справа. С каждым очком было видно, что Чед злится все больше и больше.
Я подвел мяч к кольцу и бросил из-под него, а потом в прыжке. Чед побагровел и запыхался. Что это мы притихли?
Десять — девять в мою пользу. Я кинулся вперед и неожиданно замер. Чед попятился и шлепнулся на задницу. Я не спеша встал в позицию и бросил — в яблочко. Выдул дымок из воображаемого пистолета и широко ухмыльнулся:
— Клево!
Чед выдохнул, чуть не падая на обитую чем-то мягким стену:
— Ну, ты меня удивил! Ты играешь куда круче, чем я думал. — Он глотнул воздуха. — Мне понравилось. Очень весело. Только в следующий раз, друган, я задам тебе жару — теперь я знаю, какой ты.
Чед осклабился — шучу, мол, и похлопал потной рукой по моему плечу.
— С меня стольник.
— Забудь. Я не люблю играть на деньги.
— Э, нет! Стольник за мной. Купишь себе новый галстук или еще что-нибудь.
— Нет, Чед. Я не возьму.
— Я должен тебе...
— Ничего ты не должен! — Я пораскинул мозгами. Что люди любят давать другим, так это советы. — Хотя... Посоветуй мне, как вести себя с Норой.
Глаза Чеда загорелись: игра пошла на его поле.
— А, Нора такая со всеми новичками! Это как в школе шутки над новым учеником. Лично
Я понял, что он хотел добавить: «А теперь видишь, чего добился?» Чед осторожничает, не критикует Нору. Понимает, что со мной нельзя раскрываться.
— Я большой мальчик, — сказал я. — Переживу.
— Говорю тебе, все будет нормально. Нора уже дала понять то, что хотела. Просто будь начеку. Она бы не придиралась, если бы не была о тебе высокого мнения. Ты ей нравишься. Иначе зачем она так старалась тебя заполучить?
— Ладно.
Что он недоговаривает?
— Ну, если хочешь... Знаешь, сегодня Том Лундгрен будет обсуждать спецификации продукта, так? А мы уже неделю буксуем. Спорим, как идиоты, вводить ли функцию «Голддаст». — Чед закатил глаза. — Полный привет! С Норой об этом лучше не заговаривать. Хотя свое мнение о «Голддасте» тебе иметь не помешает. Нора думает, что это полное дерьмо и напрасная трата денег, но соглашаться с ней не обязательно. Главное — выразить собственное мнение. Ей нравится, когда возражают по делу.
Я знал, что «Голддаст» — новомодная фишка для всякой электроники. Название — плод коллективной фантазии каких-то инженеров и маркетологов. По сути, это технология ближней беспроводной связи, по которой микрокомпьютер можно соединить с телефоном, ноутбуком, принтером и так далее. Со всем, что находится в радиусе шести метров. Устройства друг с другом связаны, и нет никаких уродливых кабелей, о которые можно споткнуться. «Голддаст» была призвана избавить человечество от кандалов, проводов, кабелей и ножных пут. Правда, разработчики не учли взрыва популярности беспроводной связи WiFi 802.11. Я слышал об этой системе задолго до Уайатта и батаанского «марша смерти», через который он меня прогнал. О «Голддасте» мне рассказали тамошние инженеры. И между прочим, кляли на чем свет стоит.
— Да, в «Уайатте» нам пытались навязать эту системку, но мы не поддавались.
Чед покачал головой:
— Инженеры готовы начинить продукт всем, чем можно, несмотря на затраты. Им-то наплевать, если цена зашкалит за полтысячи. В любом случае этот вопрос обязательно всплывет. И ты на нем можешь круто подняться.
— Сам я с «Голддастом» не работал, понимаешь?
— Слушай, на собрании я брошу тебе мяч, твое дело — ударить. Заработаешь пару очков у босса. Разве плохо?
Чед как папиросная бумага: сквозь тонкую пленку видно все, что им движет. Я понимал, что он змея и ему нельзя доверять. С другой стороны, он пытался со мной подружиться. Наверное, не хочет, чтобы все видели, что я ему мешаю.
— Ну спасибо, — сказал я.
— Обращайтесь!
Я вернулся в кубик за полчаса до собрания и решил зайти в Интернет, чтобы наскоро почитать что-нибудь о «Голддасте». По крайней мере смогу сделать умный вид. Я прокручивал один сайт за другим — целые десятки, «дубовых» и не очень, рекламных и для фанов этого дерьма, вроде GoldDustGeek.com, — как вдруг заметил, что кто-то стоит у меня за спиной. Фил Боджалиан.
— Стараемся? — спросил он и представился. Потом добавил, покачав головой с деланным удивлением: — Второй день в обойме, а вы на него посмотрите! Не перетрудись, а то сгоришь на работе. И нас в плохом свете выставишь. — Боджалиан хихикнул, словно процитировал «Продюсеров» или что-то в этом роде, а после удалился со сцены куда-то налево.