Парень на 8 марта
Шрифт:
— Он есть.
— Кто? Вася? Слава? Или кто-то еще кого ты не выдумала?
— Вова Сокол.
Я смотрела на подругу серьезно. И она, увидев мой взгляд, истерически рассмеялась.
— Второй раз я на такую ерунду не поддамся!
— Ну, это правда, Лена! — я присела перед коленями подруги. — Это все так запутанно!.. Лен, вы же мне не верили, и Марина…
— При чем тут Марина?! Еще скажи, что она виновата, что ты бегаешь за тремя парнями сразу! Володина, — подняла она меня. — Знаешь, мы с тобой не сможем больше общаться как раньше…
Затем
— Забирай свои печенья. Я, кстати, их больше не ем, потому что худею. Да ты же этого не знала! Ты же с Савушкиным нянчилась! А позвонить нам не судьба!
— Постой!
Вот теперь я чувствовала за собой вину. Лена искренне все это время переживала наш разрыв. Она обиделась на меня, а я этого не заметила.
— Мы решили, что больше нам не следует тебя держать около себя, — дополнила Лена. — В этот раз я согласилась с Мариной. Ты никогда не считала нас подругами. А я, как ненормальная, всех тяну обездоленных и несчастненьких… А вы… Твари неблагодарные!
Вот по последней фразе, с горечью высказанной подругой, я поняла причину ее разочарования.
— Да не было Коробова там! Это Вова был!
— Можешь мне больше ничего не говорить! Ты завралась! — выталкивала меня Лена. — Думала, хоть совести у тебя хватит извиниться и объясниться.
— Я пришла! — взывала я к ее разуму. — Лена… Коробов… Я его… — я ударила рукой себя по лбу. — Вспомнила, вот и сказала! Я не такая! Лена, вы сами меня придумали такой…
— Тань, какой такой?
— Гулящей. Вы же сами… все так надумали, а в него не поверили.
— Ну, Володина, — Лена слов не подобрала и махнула рукой. — Правильно Маринка говорила, что ты во всем обвинишь нас! Уходи…
Я послушно обулась и добавила:
— К Славе я хожу, чтобы не прозевать, когда он очнется.
— Ага, — не поверила мне Лаврентьева.
— Коробов был у матери и поздравлял сестер. Посмотри их фото в соцсетях. Может, он там засветился.
На это Лена ничего не ответила.
— Вова существует. Ты скоро все сама поймешь, когда я его найду.
Но Лена закрыла за мной дверь. Почему-то мне стало грустно и обидно. Они вдвоем принимали решение с кем им дружить и с кем не стоит. Получается мнение Лены зависело не от нее самой, а от решения толпы. Может, она поэтому дружбу с Коробовым и скрывает, чтобы никто ее не осуждал? Ведь вряд ли компания Лаврентьевой его примет.
Еще я поняла, что Лена на самом деле мне очень нравится. В ней было что-то доброе и искреннее. Пусть она — пошлячка великая и, бывает, грубо прикалывалась, но злой ее не назовешь.
Правду люди говорят: пока не потеряешь — не оценишь.
К маю я уже успела соскучиться даже по Марине и ее разношерстной компании. Дни учебы в институте стали для меня просто невыносимыми. Девочки даже не смотрели в мою сторону, и я поняла, что даже группа забыла про мое существование. Я перестала быть Растяпой. И к своему удивлению, я не попадала впростак как раньше.
Казалось бы, что мечта моя сбылась! Но я скучала по рыжей Маринке, по ее нравоучащему тону и по разговорам о моде, парнях
Получается, что мы все поссорились очень глупо и тупо.
Одно радовало, у меня появилось любимое дело. И во время игры на фортепиано ко мне пришло озарение: Марина! Причина разрыва дружбы не я, а она!
И мне сразу захотелось этой мыслью поделиться с Лаврентьевой. И, начхав на ссору, я ей позвонила.
— Володина, ты случайно не ошиблась? — начала она.
— Нет. Лен, надо увидеться.
В ответ молчание.
— Хочешь, ко мне приходи? — предложила я. — Мама пирог испекла.
— Таньк, я на диете, — неохотно ответила она.
— Тогда… просто чай?
Лена засмеялась, и я поняла, что лед тронулся.
— Заходи сейчас! — сказала я и отсоединилась.
Разумеется, я переживала: придет она или нет, ведь почти два месяца мы не общались. И много воды утекло. Теперь все случившееся казалось такой глупостью! А ведь можно было просто начистоту поговорить. По крайней мере, я теперь в это верила.
Глава 13.2
Любой музыкант знает, что с помощью клавиш можно выразить свои чувства и даже описать, что видишь, чем дышишь и о чем думаешь. И, видимо, я так громко думала и выражалась, что совсем не заметила вошедшую в комнату подругу.
Увидев Лену, я сразу бросила играть и удивилась ее слезам на глазах. А та прохрипела:
— Продолжай, пожалуйста…
И я продолжила. Затем Лаврентьева попросила повторить, потом еще что-нибудь сыграть…
Я ей играла почти час и даже устала. На последней мелодии я упала на клавиатуру, а подруга рассмеялась:
— Ну, ты даешь! И ты от нас скрывала свой талант?! Почему я не знала, Володина?! Ты хоть понимаешь, что в этом твоя ценность в обществе?
— А я думала, что людей ценят за другие качества. На худой конец за то, какие они есть.
— Да это все так, но только в твоих книгах. Ну, чего ты стоишь? — Лена распахнула свои широкие объятия. — Иди сюда!
Как я по ней соскучилась! Вот я ее любила такой, какая она есть, и ценила все ее лучшие качества. И это не в романах…
— Володина… Какая же ты дура! Не могла мне все сказать, как есть? Без Маринки?.. Ведь дважды была у меня. Зачем Ваську приплела?
— Вы помирились? — спросила я, и увидела испуг на ее лице.
Но потом она со смехом мне сказала:
— Конечно, я его простила. Я-то думала, что он пришел тебя развратить! А я не даю своих подруг в обиду! Рассказывай, когда ты так играть научилась? — перевела она тему. — Ты же ненавидела этот инструмент!
— Как только осталась одна, тогда и заиграла.
— А как эти вещи называются? Это же новое что-то? — допрашивала Лена.
— Это мое сочинение.
— Тво-е?! Я думала, что ты стырила! Таньк, тобой надо заняться… — тут Лена прикусила губу. — Я помогу тебе, но пока не говори никому.