Парень на спор
Шрифт:
— Так какой у нас номер, дорогой? — пожилая дама, с элегантностью и достоинством, сворачивает в сторону лифтов.
— Президентский. На ресепшене сказали, что они фантастические.
Не теряю ни минуты. Следую за ними, придерживая максимально непринуждённый вид. Однако в лифт заходим только мы втроём.
— Тоже прилетели в отпуск? — женщина ласково улыбается мне.
— Нет, — качаю головой, — мой парень… остановился здесь.
— Он, должно быть, богат.
— Так и есть, — наверное, купается в деньгах
Двери лифта, наконец, разъезжаются, и они выходят. Не хочу показаться маньячкой, поэтому поднимаюсь этажом выше. Здесь всего две двери, и ни одна из них не указывает на то, что нужно мне. Коридор пуст, так что никто не видит, как я прижимаюсь ухом к стене в попытке услышать хоть какой-нибудь звук.
— По-любому, номера защищены шумоподавлением, — бормочу себе под нос.
Проверяю обстановку ещё раз, нет ли нежданных гостей. Осторожно приседаю на пол, хочу заглянуть под дверь и, к моему разочарованию, обнаруживаю, что между полом и дверью нет ни малейшего просвета.
— Извините, девушка, но вам нужно пройти с нами.
Медленно поворачиваю голову в сторону голоса. Охранники осматривают меня сверху вниз. Они не выглядят сердитыми, скорее смущёнными и слегка удивлёнными. Краснею и мысленно хлопаю себя по лбу. Пожалуйста, пусть земля проглотит меня!
— Чёрт возьми, камеры слежения! — шепчу и ругаю себя за неосмотрительность и невнимательность.
Им было хорошо видно, как я тут шарюсь. Дергано встаю на ноги и приподнимаю руки в знак капитуляции.
— Я ничего такого не делала, — нервный смешок вырывается в конце.
— Вы пытались вторгнуться в частную жизнь, — отвечает один из них.
— Нет, что вы? — главное, настойчиво отрицать. — Я просто проверяла, насколько хорошо обустроен отель, — отрицаю я. — Очень хорошо, кстати.
— И зачем вы заглядывали под дверь? — охранник нетерпеливо поднимает брови.
— Чтобы… тоже проверить… — бормочу. Отмазку лучше придумать не успеваю, слова путаются.
— Пойдёте с нами.
Мужчины подхватывают меня под руки и затаскивают в лифт.
— Без наручников? Меня не арестовывали с тех пор, как исполнилось… девятнадцать. И это даже была не моя вина, — лепечу без остановки, — всё из-за Дианы. А я говорила не вламываться в дом к бывшему. Но послушала ли она? Нисколько. Это просто…
— Ты всегда такая болтливая? — вздыхает один из охранников.
— Да, — утвердительно киваю и признаюсь. Я всегда болтаю много в критических ситуациях. — Куда вы меня ведёте?
— Начальника службы безопасности сегодня нет, поэтому будешь разговаривать с кем-нибудь повыше.
Сглатываю напряжённо. У меня нет плана «Б» на такой случай. Двери лифта резко открываются, сердце бешено колотиться о рёбра. Разочарование, страх, нервозность… Это всего лишь недоразумение, сейчас спокойно всё разъяснится. Я даже не могу
— А как же один телефонный звонок?
— Тебя ведь не в тюрьму отправляют.
Мужчина слева от меня дважды стучит в единственную дверь на этаже, а я терпеливо жду смерти. Закрываю глаза, когда замок щёлкает. Уже представляю сценарий, где моё безжизненное тело выбрасывают где-то в глухом лесу.
— Это кто? — раздаётся хриплый голос.
— Она бродила на одном из этажей и что-то вынюхивала, — меня подталкивают в спину.
Открываю глаза и встречаюсь взглядом с карими. Сердце пропускает удар, щёки вспыхивают. И тут-то понимаю… Короткие каштановые волосы. Потрясающая линия подбородка. Это что…
— Артём, мать его, Мартынов! — вырывается неосознанно.
Подождите, я что, сказала это вслух?
— Да, именно «Артем, мать его, Мартынов». А ты кто такая?
Охрана отпускает меня, исчезают в коридоре и оставляют наедине с устрашающим мужчиной. На нём чёрный костюм, стоит, скрестив руки. Повторяю его позу, возможно так буду выглядеть увереннее… Но его приподнятая бровь говорит красноречивей слов.
— Почему я должна отвечать? — вызывающе спрашиваю, хотя бы на вид сохраняя самоуверенность.
— Я даю тебе выбор. Либо говоришь сама, либо я выясняю, — тон Артёма становится более серьёзным.
— Разве для этого не нужно знать имя?
— Я запомнил, как ты выглядишь, — взглядом скользит вниз по телу, заставляя снова покраснеть.
— Что, если в жизни я не выгляжу так? Мои волосы могут быть рыжими, и контактные линзы никто не отменял, — указываю на мелкие детали и не состыковку.
— Мы оба знаем, что ты придумываешь отговорки, так что прекрати.
— Прекратить что? — кажется, я играю на нервах мужчины.
— Прекрати это, — Артём потирает переносицу в знак отчаяния.
— Что такое «это»? — моя ухмылка становится шире, тёмно-карие глаза впиваются в меня.
— Думаешь, смешно? Ты шныряла по моему отелю, и я посмеюсь над этим? — он шипит.
Прищуриваюсь, глядя на него. Нужно менять стратегию, если хочу справиться с ним.
— Что заставляет думать, что я шныряла здесь?
На этот раз глаза скользят по мне медленно с явным осуждением.
— Ты не похожа на человека, который может позволить себе остановиться здесь, — в этой фразе определённо есть подтекст.
У меня отвисает челюсть. Слова подпитывают огонь внутри.
— Как, чёрт возьми, ты смеешь? Нет дресс-кода, определяющего, как должны и не должны выглядеть богатые люди! И, к твоему сведению, я действительно остаюсь здесь.
Осторожно сглатываю, ощущая привкус собственной лжи в горле. На вкус как лимон… Честно говоря, не так уж и плохо. Однако выражение лица Артёма чётко передаёт, что рою сама себе яму, которая постепенно становится всё глубже.