Парень подруги. Ты не для меня

Безрукова Елена

— И даже мёртвая не узнает, — клятвенно пообещал он, положив свою огромную лапу себе на грудь. Слава богу, что не мне.

— Очень смешно, — не удержалась и скривилась я. — Ты просто бог юмора.

— Да я и не шутил, вообще-то, — свёл он брови вместе. — Так что? Ухожу или как?

— Или как.

— Тогда делай.

— Сейчас, мне надо собраться с мыслями.

— Стасика-то сразу поцеловала. Не нужно было собираться? — съехидничал он.

— Подслушивал?

— И подглядывал, — не смутился Ланской.

— Так

я же тебе сказала уже, что Станислава поцеловать было моё желание. А этот поцелуй с тобой — исключительно твоё. Мне нужно как-то привыкнуть, что ли…

— А мне кажется, кто-то пытается меня водить за нос? — вгляделся в меня Мир.

— Нет, ты что? — подняла я брови вверх. — Ни о чём таком совершенно не думала.

— Ты хорошая актриса. Наверное, — ухмыльнулся он. — Узнаем в понедельник это. Возможно. Но твою фальшь я чувствую, Синеглазка.

Поджала губы. У меня кончилась фантазия, чтобы и дальше болтать и отвлекать его разговорами.

— А это всё, что я должна сделать? — спросила его я. — Один поцелуй? И ты удалишь фото?

— Во-первых, уже два поцелуя — за попытку спереть мой телефон, — нагло усмехнулся он. — А во-вторых, я не стану удалять фото. Будешь мне прислуживать, пока мне не надоест.

— Да пошёл ты на хрен! — взбесилась я.

— Хорошо, — кивнул он. — Только не “на хрен” — это уж скорее светит тебе… когда-нибудь, а в ректорат.

Он снова повернулся спиной и сделал шаг к двери.

— Р-р… — зарычала я и снова сжала кулаки так, что ногти впились в кожу ладоней. — Ладно! Ненавижу тебя, придурок, шантажист, долбаный мажор, считающий себя повелителем мира, думающий, что все кругом от тебя текут, и моральный урод, но…

— Какой страстный монолог, жаль, тебя сейчас не видит наш режиссёр — он бы оценил, — заломил он одну бровь, с любопытством наблюдая за моим приступом бешенства. — Но-о?

— Но я тебя… Короче, сделаю.

На это раз Мирослав подошёл сам. Встал непозволительно близко. Я же дышала как паровоз в районе футболки на его груди, не решаясь поднять глаза на него.

— Мои губы выше, — сказал он и поднял мой подбородок вверх.

Серые глаза смотрели в предвкушении, парень приоткрыл губы, уже, должно быть, мечтая о том, как я скольжу по ним своими… Чёрт, ну и как я это сделаю? Закрыла глаза и подставила губы ему. Три секунды я потерплю… Он понял, что на большее я не решусь, но остался доволен и этим, не стал отказываться. Моих губ коснулись его губы — горячие, но неожиданно мягкие. Он застыл на месте, словно пробуя на вкус этот миг. Сделал несколько движений по моим губам и вновь застыл. Мышцы на крупном теле напряглись разом, словно он не целуется, а собрался прыгать со скалы… Большие руки легли на мою талию, и он стал тянуть меня к себе ближе, буквально впечатав

меня в себя.

— Вы нормальные вообще? — услышала я за спиной Мирослава голос Станислава. — Нашли место для поцелуев!

А-а-а-а-а, чёрт… Ну как так? За что?!

— Ой, простите великодушно, — расплылся в наглой улыбке Ланской, не выпуская моей руки, за которую успел поймать. — Нас, знаете, так страсть накрыла…

Я нахмурилась. Захотелось пнуть его. Но не выяснять же отношения прямо здесь, при преподавателе? Покосилась на Мирослава. Вцепился как краб в руку! Он что — собрался продолжать в коридоре? Ну нет уж.

— Ваши отношения меня не интересуют, — ответил резко Станислав. — Вышли оба отсюда. Мне надо закрыть кабинет.

— А можно с вами поговорить? — спросила я. Парень и мужчина уставились на меня одновременно.

Ланской сузил глаза. Недоволен явно таким исходом, но я с ним не пойду сейчас никуда.

— Просто поговорить, — продолжила я обращаться к преподавателю и одновременно пыталась вырвать свою руку у Ланского. Куда там… Медвежья лапа просто. Не сдвинуть с места ни на миллиметр. — Это важно.

— Да отпусти ты её, — нахмурился Стас и надавил на руку Ланского.

Его весовая категория всё же была куда более приближена к оппоненту, и под давлением Станислава мажор отпустил меня. Мир продолжил сверлить меня недовольным взглядом.

— Выйди, — бросил ему преподаватель, тоже вглядываясь в меня.

— Да мы, вообще-то, вместе…

— Я сказал, выйди, — оборвал он Мирослава. — Или я тебя вытолкаю отсюда.

— Попробуй, — вскинул голову Ланской.

— Ты вообще обалдел уже, студент? — Лицо Станислава Сергеевича стало совсем злым. — Забыл, как на ринге от меня получал? Напомнить?

— Ты тоже получал, — отбил Мир.

— Вышел отсюда, если не хочешь проблем с папочкой и ректором.

— У тебя могут возникнуть такие же, — нагло заявил парень.

— Силёнок не хватит. Иди давай.

Он упрямо поджал губы и глянул на меня.

— Мы не закончили с тобой.

— Иди, — прорычал Стас.

Я же, закусив нижнюю губу, наблюдала эту перепалку. Стас меня защищает, потому что видит грубость в мою сторону от Ланского, или есть ещё причины так рычать на нерадивого студента?

Миру ничего не оставалось, как уйти. У выхода он обернулся и бросил на нас ещё один не самый добрый взгляд, потом толкнул дверь и вышел в коридор. Я подняла голову и робко посмотрела на преподавателя философии. Щёки горели от стыда. Ну как можно было так вляпаться!

— Спасибо вам, — сказала я ему.

— Он к тебе пристаёт? — спросил он, вглядываясь в меня более внимательно.

— Н-нет… — промямлила я.

Вообще-то, я не знаю. Можно ли считать поцелуи домогательством? А если да, то почему я не могу это признать? Растерялась.