Парень с крутым нравом
Шрифт:
– От нас потом как от чертей гарью пахнуть будет, – сказал Бубликов.
– Ну и что? Главное, мы живы, – пробормотала Настя.
Сперва она машинально склонилась в сторону Князева, потом спохватилась и положила голову на колени мужу.
– Согрелась, но еще не высохла. В сон клонит. – Настя закрыла глаза.
Бубликов положил ей руку на плечо.
– Тогда спи.
Вскоре Настя заснула. Она не притворялась, это точно, даже слегка посапывала.
Алексей повернулся к Князеву.
– Не знаю, что у вас там когда-то было, но ты мужик
– Ничего и не было, – честно признался Богдан.
– Я и так ее взял, уже бывшую в употреблении, – достаточно грубо проговорил Алексей Павлович. – Иллюзий насчет большой любви не строил. С ней просто никогда не бывает скучно.
– Вот это точно, – согласился Богдан. – Минувший день тому пример. Думал по-легкому три штуки срубить. А в результате…
– Ничего страшного не случилось. Я вижу, где ты служил. Так костер устроить может только десантник. У такого огня и зимой сидеть можно, в двадцатиградусный мороз. Я тоже в десантуре служил, ушел с должности комбата. Однажды мы на учениях были зимой, а за моими ребятами транспорт забыли прислать. Целую ночь кантоваться пришлось в лесу…
Бубликов рассказывал давнюю историю. Ему, скорее всего, было без разницы, слушают его или нет. Он просто пребывал на своей волне, вспоминал прежнюю жизнь, тосковал о ней.
Князев слушал вполуха. Он и сам мог много чего порассказать из прошлой, военной жизни, но не хотел. Богдан вслушивался в сонное дыхание женщины, положившей голову на колени мужу, и вспоминал школьные годы. Он пытался понять, любил ли тогда Настю, или же это было желанием самоутвердиться, держать рядом с собой самую красивую девчонку, королеву класса, как иногда называли ее.
Настя открыла глаза, посмотрела снизу вверх на Богдана и сонно улыбнулась. Муж не почувствовал того, что Настя проснулась, продолжал бережно держать руку на ее плече.
От этой улыбки у Князева возникли смешанные чувства. С одной стороны, каждому приятно, когда ему мило улыбается прекрасная и неглупая женщина. С другой, рядом находился ее муж. Это вносило в ситуацию диссонанс. Да, Князев знал о его существовании, даже пару раз видел, но он для него тогда еще не материализовался как человек. Теперь же Бубликов стал реален. Богдан чуть заметно улыбнулся в ответ и тут же закрыл глаза.
По армейской привычке он мог заснуть где и когда угодно. Вскоре бывший десантник погрузился в сон, продолжая сидеть на бревне, лишь голову свесил на грудь.
Глава 6
Светало, но, несмотря на это, в лесу, через который в буквальном смысле продирались Богдан, Настя и ее муж, было по-прежнему мрачно. Оно и немудрено. Густые кроны деревьев заслоняли собою солнечный свет, не давали тому просочиться на узкую тропинку, по которой вот уже целый час брели люди. Они шли молча, понуро – будто диверсионная партизанская группа, пойманная фрицами, которую ожидал неминуемый расстрел.
Безусловно, ни Князеву, ни чете Бубликовых расстрел не грозил. Тем не менее
– И какого черта мы через эти джунгли поперлись? – перешагнув через очередную ложбину, зло процедил сквозь стиснутые зубы Алексей Павлович.
Князев уже хотел было что-то сказать в ответ, но его опередила Настя, которая до сих пор так и не догадалась снять свои гламурные розовые туфли на высоком каблуке. Ведь идти без оных – босиком – по мягкому и пористому как губка мху гораздо сподручнее. Но, судя по всему, женщина настолько прикипела к своей модной обувке, привыкла к ней, что уже перестала рассматривать ее как элемент гардероба. Туфли стали для нее частью тела, продолжением ног. А потому весь тот дискомфорт, который они причиняли здесь, в лесу, Настя воспринимала как неизбежное зло.
– Богдан сделал правильный выбор, решив идти через лес, – заступилась за друга детства женщина. – Или ты хотел вернуться к шоссе по проселку?
– А почему бы и нет? – искренне удивился Алексей Павлович.
После чего он неожиданно остановился, прислонился плечом к молоденькой березе и учащенно задышал. При этом его кадык судорожно дергался.
– Что? Херово? Еще бы! Столько спиртного выжрать, пару ночей не спать, – не преминула позлорадствовать Настя. – Ну да ладно. Потом разберемся, сколько ты денег проиграл.
– Я в игре осторожен, лишнего с собой не беру. А в заведении правило – играют только на наличные, в долг нельзя.
– Ты мне это не первый раз рассказываешь. Так что ты там говорил?
– Я сказал, что можно было и по проселку… – Бубликов вдруг смолк, а затем резко наклонился, будто что-то уронил себе под ноги, уперся рукой в ствол дерева и хорошенько отдышался.
– По проселку, говоришь? – Настя ухмыльнулась. – А ты не подумал про байкеров? Или одной встречи с ними тебе было мало? Так что лучше лесом, дорогой. Так, конечно, медленнее и накладнее, но зато мы их здесь, в отличие от проселка, сто процентов не встретим. Ну а к тому времени, когда мы доберемся до шоссе, вероятность встречи с байкерами сведется… – Бубликова вдруг запнулась, заприметив невдалеке пожилую женщину с лукошком.
Обратили на нее внимание и мужчины. Сгорбленная старушка, облаченная в выцветшую куртку, клетчатую юбку и резиновые сапоги, неторопливо брела по лесу и собирала грибы. Но не все. Она складывала в лукошко исключительно мухоморы, а вот сыроежки, которыми лес буквально кишел, обходила стороной. Это было очень странно. Ведь какой тогда смысл идти по грибы?
Внезапно старушка замерла у березы, выпрямилась, будто и не горбилась до этого, и посмотрела на чужаков исподлобья, не по-доброму. Тяжело, с прищуром, словно сглазить хотела. У Насти даже в груди похолодело.