Парфяне. Последователи пророка Заратустры
Шрифт:
Драгоценности дополняли эффект (фото 11). Многие сложные изделия продолжали выполняться в эллинистическом греческом стиле. Однако парфянскими нововведениями стали серебряные браслеты с зернью, серебряная филигранная работа и украшения с бусинами (обнаруженные в Дура-Европос), а также большее внимание к цвету. В Сирии мастерские стекольщиков выпускали украшения из стеклянной массы, которые соединялись в гибкие цепи ожерелий и браслетов (фото 42, 45). В изобилии встречались амулеты. Хорошо одетые парфянки обилием драгоценностей могли соперничать с самыми причудливо наряженными красавицами эпохи короля Эдуарда. Мужчины также унизывали пальцы перстнями, а их одеяния и мягкая обувь были усеяны камнями и жемчугом. Однако ношение серег мужчинами оставалось обычаем деревенским, а не городским (рис. 19). Последние штрихи костюма завершала косметика (фото 42). Следы раскраски на рельефах усыпальниц в Пальмире показывают, что «красавица Пальмиры» пользовалась красной помадой для губ, обводила глаза черными линиями и румянила щеки. Мужчины также пользовались косметикой: Сурен, победитель Красса, шокировал римлян своим раскрашенным лицом и женственно уложенными волосами. По свидетельству Плиния, цари и волхвы использовали снадобье, состоявшее из растения гелиант и львиного жира с добавлением шафрана и пальмового вина: эта мазь должна была улучшить их внешность (надеемся, что они находили ее действенной). Еще более сложное умащение из двадцати
Рис. 19. Сланцевая палитра для косметики, украшенная головами правителя и царицы, имитирующими портреты с монет. Вероятно, I в. до н. э. или н. э. Чуть уменьшено по сравнению с реальными размерами.
В дворцах и домах крупных купцов парфянские богачи пользовались золотой и серебряной посудой лучшего качества (фото 12—14). Сосуды украшали лиственные узоры (лавр, акант и виноградные лозы) или розетки и фигуры. Можно увидеть формы, перешедшие от ахеменидской и селевкидской эр. Украшение шкатулки, найденной в Шами, состояло из инкрустированных перламутровых фигур (фото 15). Играли на музыкальных инструментах, в том числе на лире, дудке, двойной дудке и барабане. Если верить Филострату, на стенах дворцов висели узорные гобелены; стены и полы покрывались лучшими коврами. Великолепный ковер IV в. до н. э. с ахеменидскими узорами, найденный в гробнице вождя в Пазырыке на юге России, и фрагмент ворсяного ковра из Дура-Европос говорят о том, что парфяне занимались этим благородным искусством.
Времяпрепровождение парфянского монарха и знати было типичным для многих индоевропейских аристократий. В соответствии со своим кочевым происхождением, большую часть своей жизни они проводили в седле. «На лошадях они отправляются воевать, пировать, по личным и общественным делам, – пишет Юстиниан. – На них они путешествуют, остаются на месте, занимаются делами и болтают». (Пешком ходили только рабы.) Их главной страстью была охота (фото 4, 69). Они так увлекались этим занятием, что царь Вардан даже имел бестактность предложить изможденному философу Аполлонию Тианскому поехать на однодневную охоту в окрестностях Вавилона. Диких животных часто держали в огороженном парке. Монарх, не любивший коней и охоту, был неприемлем, и Вонона, воспитанного в Риме, вскоре отвергли именно по этой причине. Когда Артабан III временно вынужден был бежать в области к востоку от Каспия, он вполне мог прокормиться с помощью своего лука. Парфянские аристократы, наверное, любили и воевать, потому что при отсутствии внешней угрозы часто начинались внутренние неурядицы. Парадные одеяния знати всегда были очень сложными; крайне любопытно наблюдать за тем, как в позднепарфянский период развивается геральдика. Различные знаки знатных парфян представлены на огромном скальном рельефе Фирузабада, высеченном для увековечения победы Сасанида Арташира над последним парфянским монархом (фото 75). Потери во время внутренних войн, вероятно, не были слишком большими. Ко II в. н. э. помимо своих обычных развлечений аристократы, возможно, играли в поло. Пиры были еще одним очень популярным времяпрепровождением. На пирах барды исполняли героические баллады. Существовали целые эпические циклы, подобные тем, что легли в основу греческих поэм Гомера. Эти иранские баллады привели к появлению национального эпоса «Шахнаме» («Книги царей») Фирдоуси. О письменной парфянской литературе свидетельств нет, хотя весьма вероятно, что она существовала. Парфянские слова вошли в языки соседних народов. Некоторые монархи любили греческую культуру, и при их дворах шли представления греческих пьес. Греческий театр был открыт в Нисе; по легенде, Ород II устроил для армянского царя Артавазда представление «Вакханок» Еврипида.
Однако интерес к чужой культуре был среди парфян исключением, а их собственная оставила после себя очень мало памятников. Какова была судьба иных культур в парфянскую эпоху? Упадок и разрушение культур Вавилонии, Ассирии и Греции в парфянский период представляют огромный интерес, поскольку сохранилось много фактов, которые позволяют нам очертить основные контуры этого упадка. Культурное влияние Вавилонии на западе Парфии было широким и глубоким. Там вавилоняне – семиты, любившие городскую жизнь, – сохранили свои древние обычаи и религию вплоть до нашей эры. Клинопись продолжала развиваться и сохранялась, как минимум, до VI в. н. э., когда глиняные таблички были наконец вытеснены пергаментом. Вместе с табличками исчезли и древние цилиндрические печати. Некоторые из использовавшихся печатей были очень древними: владелец лавки в Ниппуре имел образцы, относившиеся к касситской эре тысячелетней давности. Старинные религиозные ритуалы сохранялись, а вавилонские божества, меняя характер, оставались популярными во многих поселениях Западной Азии. Вавилонские законы широко использовались, а достижения науки и астрологии продолжали изучаться. Далее к северу в Ашшуре продолжало существовать уменьшившееся в размерах сообщество ассирийцев. Там они продолжали поклоняться своему богу Ашшуру и его супруге в новом храме на том же месте, где до катастроф 612 г. до н. э. это делали их предки. В 200—228 гг. н. э. ассирийцы по-прежнему пользовались такими величественными старинными личными именами, как Синахе-Эриба и Эсархаддон, которые трогательно напоминали об исчезнувшем великолепии этой нации воинов.
Греческая культура, которую следом за Александром и Селевкидами несли в Азию солдаты и поселенцы, столкнулась с культурами Ирана и Вавилонии и не смогла их победить. Некоторое время жители Востока брали из греческой культуры то, что считали полезным, особенно для торговли: календарь, названия, организацию управления, судебную практику. Контракты из Дура-Европос и Авромана составлены по-гречески, хотя участвовавшие в них стороны могли быть жителями Востока. Плутарх говорит, что царь Артавазд Армянский писал греческие трагедии и истории, а многие (если не все) аршакидские монархи владели этим языком. В течение всего периода существования Парфянского царства на Востоке продолжали принимать греческие имена там, где писали и говорили по-гречески, или из соображений удобства. Однако сердца жителей Востока оставались незатронутыми. В основе своей греческая культура оставалась культурой для греков. В местах проживания греческих поселенцев существовали гимнасии, бани, литература, ораторское искусство и театры, там были греческие уложения и законы. Ямвлих, автор греческих любовных историй, жил в Вавилонии. Оратор Амфикрат посещал Селевкию, но, получив приглашение остаться и учить в этом городе, неуважительно заявил, что «дельфина в тазу не уместишь», и отбыл. Работы греческих авторов из Парфии использовались Страбоном, Трогом, Плутархом и другими. Греческие надписи с соблюдением ритма делались в честь бога Аполлона и иранского правителя Замаспа в Сузах. Две надписи в честь Замаспа даже имеют поэтический колорит дорических греческих словоформ. Одна из них датирована 1/2 г. н. э., однако некоторые термины и идеи стихов являются восточными.
Однако к концу I в. н. э. солнце эллинизма повсюду клонилось к закату. Греки оставались в своих городах, но их культура не оказывала глубокого влияния на народы, находившиеся вне этих городов. Они старались хранить свою греческую кровь – и это удавалось им все хуже. Они не слишком возражали против смешанных браков; если же потомство от такого брака становилось овосточенным, оно презрительно именовалось греками-полукровками. Одна за другой рушились цитадели эллинизма. Сузы примерно в 45 г. н. э. были поглощены царством Элимаида, к 215 г. н. э. они уже выступают как целиком парфянские. В 164—165 гг. город Дура-Европос окончательно захвачен, а Селевкию на Тигре разорили римляне. Греческие надписи исчезают в первой половине II в. н. э. Греческие строения, а также мотивы и стили греческого искусства, как мы увидим далее, уже давно были поглощены «парфянскими» архитектурой и искусством. Жители Селевкии приняли вавилонский обычай погребать мертвых в полу и стенах своих домов. Ко второй половине II в. не осталось почти ничего. Греческие надписи на царских монетах Парфии были варваризованы до неузнаваемости: совершенно очевидно, что изготовители чеканов больше их не понимали. Возможно, не будет слишком романтичным представить себе, что театры закрылись, а гимнасии опустели. Однако не все было утрачено, хотя очень многое преобразовалось. Язык выжил: греческий был одним из трех официальных языков на надписях первых сасанидских монархов, а некоторые сообщества продолжали решительно придерживаться селевкидского календаря. Эллинизм на Востоке продемонстрировал великолепную стойкость, хотя это направление изначально было обречено в лучших традициях греческих трагедий.
Глава 6
Религия и захоронения
Древняя религия Ирана ставит перед нами множество разных проблем, в основном из-за малого количества документов. Читая более поздние тексты, мы можем попробовать выделить древнейший слой верований, по которым поклонялись божествам природы. В ранних верованиях иранцев и индийцев можно увидеть связи, которые существовали до разделения этих двух индоевропейских групп. Возникают божества, которые воплощают в себе идеи, заключенные в их именах. Например, Митра – бог «митры» (договора). Так этические элементы закрепляются за этими богами, известными в Иране как Ахуры. В этот мир рождается пророк Заратустра (Заратуштра), или Зороастр, как его называли на Западе. Легенда, подкрепляемая лингвистическими фактами, определяет время его жизни около 600 г. до н. э., а место его проповедей – Восточный Иран. В конце концов он получил покровительство доисторического царя Виштаспы. В чем заключалась сущность его учения?
Зороастризм по-прежнему остается живой верой, которой придерживается немногочисленное меньшинство в Иране и парсы (или персы) в Индии. Именно эти общины сохранили фрагменты священных писаний древности, известных под названием «Авеста», а также древние комментарии. Судя по важным различиям в языке и понятиях, части «Авесты» принадлежат к различным периодам, начиная со времени жизни Зороастра и кончая сасанидской эпохой. Пять стихотворных групп «Гаты» выделяются особо из-за их архаического языка – восточноиранского диалекта. Следовательно, они могли принадлежать к времени жизни самого пророка; их содержание выражает некоторые основные моменты его учения. Новое, личное отношение устанавливалось между верующим и зороастрийским верховным и всеобщим божеством Ахурамаздой (иначе Ахура Мазда). Кроме того, зарождается дуализм Добра и Зла. Эти два начала находятся в постоянной борьбе как в духовном, так и в материальном мирах, однако наступит день суда, когда восторжествует Добро. Тем временем борьба продолжается. Ахурамазде (позже – Ормазду) в его борьбе против Ангро-Майнью (позже – Аримана) и его сторонников-дэвов помогают другие бессмертные силы, среди которых оказываются многие из старых почитаемых божеств. Долг человека на земле состоит в том, чтобы нанести удар Злу или Лжи и помочь установлению царства Ахурамазды. Набожность, верность религиозным и моральным истинам, благодетельная работа, особенно обработка земли, – в этих возложенных на человека обязанностях мы видим этическую сторону зороастризма. Добрые мысли, добрые слова и добрые дела составляют доспехи праведности, как и сейчас известно любому приверженцу зороастризма. Наградой для тех, кто соблюдал зороастрийскую мораль, будет бессмертие в раю, тогда как творившие зло обречены на наказания в «Жилище Лжи».
Зороастризм возник как направление в рамках нереформированной религии Ирана с ее многочисленными божествами, почитанием стихий и принесением в жертву коней. Тем не менее некоторые основные положения, в особенности касающиеся верховной роли Ахурамазды и дуализма Добра и Зла, стали широко распространенными. Поразительное сходство религиозного мышления существовало между Зороастром и ахеменидскими царями. Как пророк, так и монархи поклонялись Ахурамазде и потому были «мазданитами». К концу ахеменидской эры, по-видимому, произошло значительное слияние зороастризма с верой, которой служила жреческая каста волхвов (магов). Долгая история волхвов началась с их существования как отдельного племени (или особого класса) среди мидян. Они были священнослужителями, всегда считали себя членами одного племени и большое значение придавали ритуалам. Вскоре они стали жрецами на большей части территории Ирана. В конце концов, когда зороастризм стал государственной религией сасанидских персов, волхвы были их духовными вождями. Трудно сказать, насколько они поддерживали зороастризм до этого, но, вероятно, некоторые из них приняли эту религию и способствовали распространению идей Зороастра.
Более новые части священной книги – так называемая «Младшая Авеста» – демонстрируют заметное отличие от учений пророка как в плане религиозных идей, так и в пантеоне. Признаются популярные божества, кроме тех, которые упоминались в «Гатах»: Митра, бог договоров и света, Анахита, богиня вод и плодородия, Веретрагна, бог войны и победы, фраваши – духи-покровители (фото 16). Поздние зороастрийские религиозные законы содержатся в «Вендидаде» – законе против демонов. Это свод правил и уложений, касающихся ритуальных действий, совершаемых волхвами. Осквернение и грехи, а также способы очищения и покаяния приведены там с ветхозаветной точностью. За многие проступки полагались удары кнутом числом от пяти до тысячи. В число грехов включались насилие и убийство, а осквернение было результатом, например, прикосновения к трупам или мертвечине. Особое внимание уделяется обращению с телами покойников. Их полагалось отправлять в дахмы, построенные из кирпичей, – так называемые «башни молчания», чтобы плоть пожирали хищные птицы. Затем голые кости следовало помещать в склепы. Осквернение стихий земли и огня захоронениями или кремацией было категорически запрещено. Вода также была священной стихией, а поклонение огню стало характерной чертой позднего зороастризма.