Паргоронские байки. Том 6
Шрифт:
Немудрено, что спустя десять тысяч лет их осталось всего две – и обе весьма крупные. Что Руналодана, прозванная Налетчицей, что Джойнайшидана, известная как Могучая Княгиня. Ее муж был одним из кариозных Зубов, умер больше восьми тысяч лет назад, так что свой клан великанша большую часть времени возглавляла в одиночку.
Сейчас в правой руке она держала именной клинок, громадный шестопер, а в левой – сочный шмат мяса. Гохерримы пировали уже несколько часов и успели извести целую мясную гору. Оставили лишь немного вокруг ядра – чтобы чудо-зверь
– А, это не то! – воскликнула Джойнайшидана, отрывая зубами сразу половину. – Какое мясо без духа?! Я скучаю по шашлыкам из сурдитов!
На многих лицах появилось смущенное выражение. Молодые гохерримы не помнят, но когда-то Зубы Древнейшего с удовольствием питались сочными сурдитами и хрустящими ла-ционне, выковыривали из-под панцирей плоть нактархимов, совместно забивали на мясо кульминатов и мегандоров. Именно их жертвой стала Левая Ступня.
А на заре существования, в самое первое тысячелетие… но об этом гохерримы совсем не любили вспоминать. Каннибализм они отвергли давным-давно.
Кодекс. Джулдабедан с самого начала размышлял о судьбе всех гохерримов. Не только о своей. С самого начала он был погружен в самое себя – неважно, чем при этом занимался. В пылу ли битвы, на брачном ли ложе, на пиру ли с друзьями, на охоте или в медитации – часть его ума всегда была обращена к решению проблемы, что одного его и волновала.
Остальных мало заботило то, что будет завтра, а уж тем более через тысячи лет – но Джулдабедан заглядывал в будущее не хуже Согеяна. Не переставал думать, как сделать так, чтобы гохерримы не стали рабами своих страстей или слугами тех, кто сильнее.
Даже клинок он себе выбрал нетипичный, не имеющий лезвия. Поначалу все сражались костями, выточенными из убитой Челюсти. Потом один за другим переходили к металлу, становились все более искусными оружейниками. Лишь Джулдабедан по сей день сохранил свой древний костяной шест.
– Подожди, – перебил Бельзедор. – Он же у него деревянный. Я точно видел.
– Так сколько лет-то с тех пор прошло, – пожал плечами Янгфанхофен.
И именно своему кодексу Джулдабедан в первую очередь учил юных гохерримов. С младых лет те усваивали, что нельзя есть тех, кто способен говорить. Что следует щадить тех, кто достойно сражался. Что дуэль священна, а честная победа не призывает к отмщению.
Учил истинной красоте поединка. Искусству благородной войны.
Как следует отметив встречу, старейшины кланов переместились на открытый воздух. Они собрались не только для того, чтобы выпить за здоровье друг друга и убедиться, что их по-прежнему десять. У многих были новости, многое давно назревало. Они неоднократно встречались по двое и по трое, обсуждали будущее своего народа, но сегодня пришло время для общего решения.
– Ты хорошо учишь нашу молодежь, – сказал Сильдибедан Джулдабедану. – Мы все тебе за это благодарны.
Вдали проскакали двое юношей
Пусть хоть этот переживет их побольше. Не из-за великой любви Мардзекадана к отпрыску, а чтобы не жалеть о том, что кровь слабеет.
– Однако когда они покидают твою школу, то ведут ту же жизнь, что и все мы, – продолжал Сильдибедан. – Скажите мне, братья, в чем правда?
– А в чем правда? – нахмурился Мардзекадан.
– Я думаю, что правда в силе: у кого сила, тот и прав, – рубанул ладонью Сильдибедан. – Братья. Сестры. Выслушайте мои слова. Мы все воины, и мы сильнее всех в этом мире, но мы неразумно используем свою силу. Беспорядочные набеги, стычки с кем попало, охота поодиночке и малыми группами.
– Согласен, – прохрипел Эррешидан. – Мы можем поставить Паргорон на колени, если организуемся в единое целое.
– Именно это я и хочу предложить, – кивнул Сильдибедан. – Систему. Армию. Мы все воины – так давайте станем войском. Нас достаточно много для этого. Пусть вместо кланов будут легионы.
Первородные загомонили. Предложение Сильдибедана всем пришлось по душе. Самый рассудительный из них, он прославился своими знаниями родовых древ и умением разрешать споры меж их веточками, за что был прозван Судьей Паргорона. К нему прислушивались прежде – прислушались и сейчас.
– Мы давно обсуждали это с Росканшиданом, – продолжил Сильдибедан. – Когда-то наши кланы были просто семьями, когда-то они состояли только из наших детей и внуков. Сейчас у нас столько потомков, и они так переплелись, что большинство происходит от всех нас сразу. Мы – предки всего народа гохерримов.
– Мы – и еще двадцать два погибших, – дополнил Гаштерлодан. – Их кровь…
– Я не к тому, чтобы умалить их заслуги, – вскинул ладонь Сильдибедан. – Моя собственная жена лежит там, где ее убили нактархимы. Но перед гибелью она произвела на свет много детей, у меня тысячи потомков. Весь народ гохерримов – мои потомки.
– Мой сын – не твой потомок, – усмехнулся Мардзекадан.
– Ты так в этом уверен? – насмешливо спросил Сильдибедан. – Кто его мать, скажи?
– Критаригнева, прекраснейшая из дев клана Резкельшидана.
– Критаригнева – дочь Гирратеблата и Стардиромены. Стардиромена – дочь Экротарима и Марезабелы. Экротарим – сын Ростардрахара и Шьянагариты. Ростардрахар – сын Резкельшидана и Терремодены. Терремодена – дочь Эльглетаблона и Ногфанхолиты. А Ногфанхолита – дочь Зиглекаданы… и меня. Твой сын – мой прапрапрапраправнук, Мардзекадан.
Последний из Клыков опешил. Он невольно поймал взглядом скачущего вдали юношу, а потом расплылся в улыбке и хлопнул Сильдибедана по плечу.
– Мы обязательно за это выпьем, брат, – пообещал Мардзекадан. – Но заверши свою мысль. Вот переименуем мы кланы в легионы – что дальше?