Пари для простаков
Шрифт:
— А этот Мулла, или как там его, — кто он? — спросил Тоузьер.
— Мулла Мустафа Барзани? Я сказал — один из наших лидеров. Он еще жив. — Ахмед удовлетворенно хмыкнул. — Сейчас он воюет в Ираке. У него двадцатитысячная армия. Я ведь тоже Барзани. То есть член клана Барзани, который возглавляет Мулла.
— А как ваш отец вернулся в Иран? — спросил Уоррен.
— Было нечто вроде амнистии, и ему разрешили вернуться. Конечно, за ним следят, но за всеми курдами, можно сказать, следят. Так или иначе, отец уже стар и
Уоррен поглядел на кинжал Ахмеда и усомнился в его чисто декоративном назначении.
— А при чем здесь Ирак и Турция? — спросил Тоузьер.
— А, вы о курдской проблеме. Ее лучше всего очертить с помощью карты — где-то она у меня была. — Ахмед подошел к полке с книгами и достал нечто похожее на старый школьный атлас. Он полистал страницы. — Ага, вот, — Средний Восток. На севере — Турция, на востоке — Иран, на западе — Ирак. — Его палец скользнул от гор на востоке Турции вдоль иракско-иранской границы. — Это родина курдов. Мы — разделенный народ, населяющий три страны, и в каждой мы — меньшинство, при всем том подавляемое меньшинство. Согласитесь, взрывоопасная ситуация.
— Да, — сказал Тоузьер, — теперь мне все понятно.
— Барзани сейчас борется за курдскую автономию в Ираке, — продолжал Ахмед. — Он умный человек и хороший боец. Иракцы со всеми своими танками и тяжелой артиллерией не смогли победить его. Поэтому новый президент, Бакр, вынужден идти на переговоры. — Он улыбнулся. — Это триумф Барзани. — Он закрыл атлас. — Но довольно о политике. Давайте еще выпьем. Расскажите мне об Англии.
2
Ахмед допоздна рассказывал Уоррену и Тоузьеру о своей жизни в Англии и расспрашивал о современной английской действительности. Утром после завтрака он предложил:
— Не хотите ли посмотреть хозяйство? Типично курдское, знаете ли. — Он очаровательно улыбнулся. — Я ведь надеюсь увидеть все это на экране.
Осмотр хозяйства просто-таки измотал их. Ахмед показал им абсолютно все и все дотошно комментировал. Они уже не чаяли покинуть щедрого и гостеприимного хозяина, и такая возможность появилась только после одиннадцати.
— Куда же вы теперь? — спросил Ахмед.
Тоузьер посмотрел на часы.
— Джонни так и не появился. Наверное, что-нибудь серьезное. Пора нам вернуться к ним. Как ты думаешь, Ник?
— Пожалуй, — согласился Уоррен. — Я думаю, он отправился еще раз посмотреть те места, которые ему приглянулись. Так что нам придется догонять их. — Он улыбнулся Ахмеду. — Благодарим вас за ваше гостеприимство — вы были очень любезны.
— Это — типично курдское гостеприимство, — с улыбкой ответил Ахмед.
Они обменялись еще несколькими любезностями и двинулись в путь. Ахмед махал им вслед рукой и кричал:
— Ну, что вы думаете обо всем этом?
Тоузьер фыркнул:
— Чересчур хорошо, чтобы быть правдой, на мой взгляд. Уж слишком он был угодлив.
— Да, он что-то слишком лебезил перед нами, — заметил Уоррен. — Типично курдское гостеприимство, — повторил он.
— Гостеприимство — прах его возьми, — прорычал вдруг Тоузьер. — Вы обратили внимание, что он показал нам все строения, водил нас абсолютно повсюду? Он как будто специально демонстрировал нам, что ему нечего скрывать. Как вы спали, кстати?
— Как убитый, — сказал Уоррен. — Он щедро подливал виски, и под конец я, по-моему, слегка окосел.
— И я тоже, — сказал Тоузьер. — Обычно со мной после виски такого не бывает. — Он помолчал немного. — Может, он нас оглушил этим морфием, который мы ищем?
— Возможно, — согласился Уоррен. — Признаться, когда я проснулся сегодня, то чувствовал какую-то слабость.
— Мне показалось, что ночью была какая-то возня, — сказал Тоузьер. — Вроде какие-то верблюды ходили. То ли это было на самом деле, то ли мне приснилось.
Они взобрались на вершину перевала, и Уоррен оглянулся. Селение выглядело невинно и мирно — мирный сельский пейзаж. — «Типично курдский», — с иронией подумал Уоррен. И тем не менее именно Шейх Фарваз заказал эти проклятые химикалии. Он сказал:
— Мы видели там абсолютно все, следовательно, им нечего было прятать. Если только…
— Если только что?
— Если только они так все спрятали, что Ахмед был уверен, нам это не удастся засечь.
— Сколько места нужно Спирингу для его лаборатории или что там у него?
Уоррен представил себе немыслимое количество химических веществ, которое, согласно данным Раки, было получено на складе.
— Что-нибудь от двухсот квадратных метров до двух тысяч.
— Тогда их там нет, — сказал Тоузьер. — Мы бы их увидели.
— Увидели? — с сомнением спросил Уоррен. — Вы говорили, что прочесывали деревни в поисках оружия. Где вы его обычно находили?
— О Боже мой! — воскликнул Тоузьер, хлопая ладонями по рулю. — Под землей, разумеется. Но отдельными небольшими партиями — то там, то тут. Они не хранили его скопом.
— Что ж, здесь это будет не так уж трудно. Дно долины не каменистое — мягкая земля на красной глине.
— Значит, вы считаете, нам следует вернуться обратно и посмотреть еще раз? Это будет не так-то просто и к тому же рискованно.
— Надо обсудить это со всеми. Вон уже Бен появился. Брайен махал им рукой, показывая в сторону дороги, на небольшую долину, овраг. Он вскочил на подножку и проехал с ними около двухсот ярдов к месту, где стоял второй «лендровер». Перед ним сидел на земле Фоллет, он поднял голову и спросил: