Пари на мажора
Шрифт:
– Ты чего делаешь? – наигранно возмущаюсь я, надеясь на повтор. – А как же шторы?
– Шторы потом. Через месяц. Или через десять лет, когда я научусь держать себя в руках, находясь рядом с тобой. Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило сдерживаться все это время. После сломанного стола… Не мог о другом думать. Только о тебе, Мамаева. Не мог тебя из головы выбросить. Даже сейчас думаю, хоть ты и рядом со мной.
Я не могла дышать. От признания Мирона в груди что-то сжалось, а затем с искрами разлетелось
– Мне кажется… – Прижимаясь к его груди, я слышу, как бешено бьется сердце Мирона. – Больше не надо сдерживаться.
Наши губы сами находят друг друга. Нежно, осторожно, смелея все больше с каждой секунды. Потом уже в ход идут руки. Прикосновения Мирона вызывают дрожь во всем теле. Я наслаждалась ими, откинув голову, позволяя ему провести дорожку из поцелуев до шеи, затем ниже.
– Мне и десяти лет не хватит, Василиса.
В животе начинает бурлить радость. И мне же мало будет. И двадцати лет не хватит, чтобы научиться спокойно реагировать на Мирона. Я это знаю. Просто чувствую.
Спустя несколько часов, когда силы окончательно покинули меня, я все равно не могла оторваться от Корнеева. Была жизненная необходимость лежать с ним рядом и не отпускать.
– Вась, а может, к черту эти шторы? У меня дома новые висят.
– Ты хочешь сказать…
– Переезжай ко мне. Прямо сегодня. Сейчас. Я помогу тебе собрать вещи. Только самое необходимое.
– Так скоро? – Мысленно я уже визжала от восторга и кидала в сумку все, что на глаза попадается, но в действительно же немного испугалась. – Ты уверен?
Мирон приподнял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
– Я уверен, что всегда хочу быть с тобой рядом. Засыпать и просыпаться. Ты этого не хочешь?
– Хочу. Конечно же хочу. Но…
– Нет никаких но, Василиса. Я не позволю им быть. Запрещаю.
Господи, от этой уверенности у меня голова кругом. Еще несколько часов я радовалась тому, что мы с Мироном вместе. А сейчас я уже представляю, как буду рассказывать родителям о том, что переезжаю к парню.
Ой. Родители!
– Надо позвонить папе. – Не видя себя в зеркале, точно знаю, что в глазах моих читался испуг. – Маме. Тете Тусе сказать. А еще Лее. Она же…
– Тш-ш-ш, – его палец замирает в сантиметре от моих губ. – Успокойся. Я сам поговорю с твоим отцом.
Что?
– Нет. Я сама хочу. Понимаешь, он от меня должен это услышать. И у тебя как раз будет возможность спрятаться в каком-нибудь бункере. Я спасу тебя от его ярости.
Я смеюсь, представляя реакцию отца.
До крови не дойдет, но мата будет много.
– Не придумывай. Он нормально воспримет новость о том, что его дочь теперь со мной.
Тут да. Мирон прав. Папа его обожает. Но его точно добьет новость о том, что я перееду жить к парню.
– Спорим, что теплого приема не будет? – хихикая, протягиваю ладонь.
– Вась, я тебя люблю, поэтому
Сердце выпрыгивает из груди.
– Взаимно, Корнеев, – спустя секунду немого молчания выдаю я.
– И все? Взаимно? Так просто? Вась, мне этого мало.
– Нет. Не все. Я… – Так, Василиса, соберись. Самый классный парень в мире сказал тебе три прекрасных слова, не тупи, пожалуйста, сейчас. – Конечно, я тоже тебя люблю.
Мирон улыбнулся.
– Тогда я готов спорить с тобой на что угодно.
О, да-а-а.
Пари на мажора было.
Теперь намечается пари с мажором. С моим мажором.
Я немного нервничаю, выходя из машины Мирона. Подъезжая к кафе, я увидела в окне Лею, одиноко сидящую за столиком, и на душе сразу же так тоскливо стало, хоть бери и вой.
Когда она позвонила ночью, предложив встретиться, я готова была сорваться в ту же секунду. К черту все недопонимания, я забыла наш последний с ней разговор. Просто вычеркнула его из памяти, считая, что дружба важнее всего.
– Пойти с тобой? – доносится до меня голос Мирона. – Гуляева «обрадуется».
Я не стала рассказывать ему про наш с подругой конфликт. Зачем? Не было смысла. Мы ведь во всем обязательно разберемся, и Мирон никогда не сможет назвать Лею плохой подругой, которая не поняла и не поддержала в одном важном моменте.
– Если ты пойдешь, то у нас не получится перемыть все твои кости.
Мирон ухмыляется, будто я сказала что-то смешное.
– Отмой одну и возвращайся. Я тебя здесь подожду.
Киваю, потому что спорить не хотелось.
Войдя внутрь, я сразу же отыскала глазами Лею. Опустив голову, она разглядывала свои руки и, словно почувствовав мой взгляд, обернулась и застыла.
Да, я ее очень понимаю.
У самой ком в горле застрял. Хотелось побежать к ней и обнять, но что-то сдерживало. От чего выть захотелось еще сильнее.
Надо собраться.
Подруге в разы труднее и сложнее, чем мне.
– О, ты кофе заказала, – присаживаюсь, улыбаясь во весь рот. – На дороге така-а-ая пробка. Еле объехали.
– Васька, прости меня, – почти прокричала Лея. – Прости, пожалуйста. Я такая дура. Вместо того чтобы попросить совета, вылила на тебя всю желчь. Не знаю, что на меня нашло. После каждого слова пыталась себя остановить, но не могла. Понесло, а у меня, как оказалось, совсем нет тормозов. Самой плохо было, я еще и тебе плохо сделала. Клянусь, мне очень-очень стыдно. Как только в такси села, сразу же хотела назад вернуться и попросить прощения.
– Почему не вернулась?
– Страшно стало, Вась. Столько слов, столько обвинений… Только через час набралась храбрости позвонить тебе. Когда ты не ответила, я думала, все. Конец. К тебе поехала. Всю дорогу проговаривала, как извиняться буду. Я так испугалась, что ты больше не захочешь со мной дружить.