Пари на невинность, или соблазнить оборотня
Шрифт:
– Т-ш-ш, моя хорошая, - прошептала я дружелюбно, убирая пальцы, чтоб не пугать ее, - не дергайся, иначе потеряешь много крови.
Шаабела затихла, будто поняла мои слова. Хотя, скорее, она различила мои эмоции. Эти дикие звери отличались повышенной эмпатией и могли защищать своих детенышей и пару до последнего вздоха.
Лапы дикой кошки вдруг подогнулись, и она рухнула на пол. Дыханье из ее приоткрытой пасти вырывалось клочьями пара. Я закусила губу и быстро отстегнула набедренную сумку от ремня. Там я собрала все травы, какие сумела
Ведь одна из моих сильных сторон - отвары. Хоть лекарское дело мне и не давалось, описание почти всех трав и их свойств я выучила назубок. И научилась их применять. Это помогло во время моих скитаний. Ведь какая лечебница примет беглянку? Конечно, никакая. Сразу сдали бы обратно.
Я мотнула головой и опустилась на колени перед шаабелой. Бегло осмотрела ранения, сердце сжалось от жалости и тревоги. Дикой кошке осталось не больше часа. Слишком глубокие раны нанесли геомы, к тому же, судя по дыханию животного, парализовали одно легкое.
Но я слышала, что эти кошки обладали быстрой регенерацией. Мне стоило обработать самые серьезные разрывы и дать шаабеле болеутоляющее и кроветворное. Потому что вокруг кошки образовалась огромная лужа ее крови и жижи геомов.
Я сглотнула и поднесла пузырек с отваром из крапивы пахучей к массивным челюстям. Шаабела распахнула глаза и недовольно рыкнула. Взгляд ее пылал лихорадкой, а из пасти донеслось бульканье.
– Это лекарство, - спокойно пояснила я, стараясь крупно не дрожать и не показывать страх, - тебе станет легче.
Снова попыталась влить кроветворное, но отдернула руку, чуть не расплескав отвар. Прямо передо мной выскочил маленький комок шерсти. Он яростно сверкал небесно-голубыми глазюками и грозно… мяукал. У меня даже сердце защемило. Не больше домашней собаки, малыш скалил зубы и старался защитить свою маму.
Шаабела обеспокоенно захрипела и попыталась подняться, только силы совсем ее покинули, она снова завалилась на бок, глаза ее закатились.
– Не мешай, - погрозила я пальцем малышу, - если я не помогу твоей маме, может оказаться поздно.
Детеныш шаабелы захлопнул пасть и бросил отчаянный взгляд на еле дышащую мать. Потом снова глянул на меня, вернее, на пузырек в моих руках, подобрался ближе. Его ноздри расширились, а сам он подозрительно прищурился. Я не двигалась, позволяя малышу убедиться, что в моих руках не отрава.
Маленький шаабел фыркнул, и тут же чихнул, едва не выбив пузырек из моих рук.
– Эй, - хмыкнула я, щелкнув малыша по носу, - аккуратнее, у меня больше нет такого лекарства.
Шаабел оскалился, дернув головой в сторону, видимо, щелчок ему пришелся не по вкусу. Но все же послушно отступил на пару шагов, давая мне возможность влить отвар.
Я выдохнула и, разжала сведенные в судороге челюсти шаабелы. Видно, она сильно лихорадила и отключилась. Иначе мне бы не удалось даже на миллиметр приоткрыть ее пасть.
Быстро влила отвар крапивы, за ним настой
Я бросила в сумку использованные пузырьки и, сжав обратно челюсти дикой кошке, вытащила острую иглу и лекарскую нить. Они были зачарованы специально, чтобы даже тот, кто не понимал в целительстве ни капли, мог сшить серьезные раны.
– Не шипи, - цыкнула я на малыша, который вновь озаботился здоровьем матери, - это поможет маме поправиться.
Утерев рукавом пот с лица, я приступила к операции. Малыш нервно расхаживал сзади из угла в угол, чем мешал, но я старалась сосредоточиться на рваных краях одной из ран.
Когда я закончила с последней, с меня сошло семь потов. Хоть игла с нитью сами делали свое дело, я лишь подносила их в нужные места, это отняло последние силы.
Если бы мне не надо было спешно возвращаться, я бы легла рядом с шаабелой и проспала часов тридцать подряд. Дыхание кошки, между тем, выровнялось, а жар стал спадать. Я облегченно выдохнула и потрепала малыша по голове.
– Все, мы справились, - прошептала я непослушными губами.
Малыш мяукнул, боднул меня в бедро в знак благодарности и тут же зарылся в пропитавшуюся кровью шерсть шаабелы.
Только мать вдруг дернула ушами и раскрыла глаза. В них плескалась не благодарность, а их затопила паника.
– Что?
– пробормотала я в непонимании, пытаясь пристроить дорожную сумку на бедро обратно.
Только осеклась, потому что услышала цокот сотен лап. И он приближался. Кажется, к убитым геомам спешило подкрепление.
– Сетановы щели!
– выругалась я, кое-как поднимаясь на ноги.
Обшарила взглядом пол вокруг в поисках ножа. Тот лежал слишком далеко, почти у самого выхода в полу пещеру. Бросила взгляд на шаабелов, отчего сердце болезненно сжалось. Дикая кошка пыталась подняться на подгибающиеся лапы, одновременно мордой отодвигая малыша за свой бок. Ей не справиться, как и мне. От безнадежности в уголках глаз защипало. Только слезами не поможешь. Надо бежать, и как можно скорее.
Вот только маме-шаабеле не пролезть в узкий лаз, даже если я смогу поднять на руки вес почти в два раза превышающий мой.
– Что же делать!
– воскликнула, запустив пальцы в волосы и дернув со всей силы.
Если мне бежать за подмогой, то может стать слишком поздно. Мама и малыш могут погибнуть, но если я останусь, то погибнем все втроем. А пожить мне еще хотелось.
Вдруг руку обожгло болью. Я дернула пропитанный кровью и потом рукав вверх. От локтя до самой кисти на коже набухли вены, будто я их чем-то пережала, а поверх змеились узоры метки. Они то чернели, то вспыхивали алым.