Пари на невинность, или соблазнить оборотня
Шрифт:
Решение пришло моментально. Я взвизгнула и бросилась на сумеречника, повисая у него на руке. Ногами тут же обвила его талию, сжала со всех сил и потянула вниз. Мужчина издал звук, похожий на рык и пошатнулся. Жаль, уронить его не удалось. Меч из ослабевшей руки сумеречника выпал на камни, отскочив в сторону. Мужчина оказался сетановски силен. Пара тычков локтем мне под ребра, и из меня вышибло весь дух.
Раздался протяжный мявк котенка, после чего он серым комком отлетел в сторону скал и затих. Сердце оборвалось, злость затопила мое сознание полностью. Я, совершенно не соображая, завопила еще громче,
Только чужие пальцы вцепились в мои волосы и до искр из глаз оттянули в сторону. Сильный удар по лицу, и я полетела следом за шаабелом, вспахивая раненым плечом острые камни. В голове зашумело, а бедро и руку обожгло новой порцией боли, только я не обратила внимания, в приступе отчаяния я извернулась и, схватив увесистый булыжник, развернулась к сумеречнику. Только опоздала.
Он не поспешил меня добивать, здоровой рукой мужчина подхватил свой меч и теперь оказался в нескольких шагах от меня и шаабела. Я глянула на котенка, тот мотал головой из стороны в сторону и пытался подняться. Снова перевела взгляд на сумеречника, поджала губы, набираясь решимости. Маска с лица мужчины съехала, видимо, моими стараниями, и мне открылось жутковатая ухмылка, проступающая из-за жесткой щетины.
– Шаабел, - прохрипел вдруг сумеречник, - и ведьма. Жаль будет вас убивать. Но дело есть дело.
Я замерла с камнем наперевес, вглядываясь в безумный блеск глаз сумеречника. Сейчас он показался мне до жути пугающим, наверное, подобные чувства вызывали сетаны у тех, кто их видел вживую.
Сумеречник в пару шагов сократил расстояние между нами и вновь занес меч над моей головой. На этот раз мне не спастись. Я вскинула перед собой руку с камнем и вжалась в скалу.
Мужчина вновь ухмыльнулся, взгляд его скользнул по моей кисти, опустился ниже и застыл. А я вместе с ним оцепенела. Будто время замерло. Я забыла, как дышать, легкие горели огнем, а сердце отбивало бешеный ритм, отмеряя последние мгновения моей жизни.
Секунда, и меч в руках сумеречника дрогнул, опустился.
– Меченая, - прохрипел он с победной улыбкой на смуглом лице, - в Бетале грядет переворот.
Я не успела понять, о чем сказал этот безумец, когда события завертелись со скоростью света. На площадку запрыгнул огромный волк, тут же припадая к земле и скалясь, а со стороны разлома вылезли парни. Масу с перевязанной рукой, а Жей с подобием кнута в руке. Оба кинулись наперерез сумеречнику.
– Шила!
– раздался отчаянный крик Жея, когда мужчина передо мной согнул ноги в коленях и взмахнул мечом.
Я замерла от страха, понимая, что ни альфа, ни ребята не успеют перехватить меч. Вся жизнь перед глазами пронеслась, наверное, в сотый раз за сегодня. Передо мной на нетвердых лапах вдруг возник котенок шаабела, скаля свою маленькую мордочку на сумеречника. В его синих глазах горела решимость. Сердце защемило от тоски и острой боли за существо, ставшее родным за пару часов.
Только снова оружие просвистело мимо меня. Сумеречник с безумным отчаянием во взгляде вонзил меч в середину своего живота. Котенок с удивленным мявком отпрыгнул в сторону, а я только ахнуть успела. Даже ноги
Воздух выбило из легких от сильного удара, а голова закружилась от запаха крови, ударившего в нос. Хоть ранее и казалось, что все вокруг пропиталось металлическим привкусом, сейчас я ощутила, как к горлу подкатила тошнота, а уголки глаз защипало от слез.
Впервые я видела, как кто-то умирал на моих руках. До моих ушей донесся предсмертный хрип, отчего я тут же зажала рот руками, чтобы не расстаться с содержимым желудка.
Туника и штаны быстро пропитывались кровью сумеречника, а в моей памяти навечно отпечатался его хрип. Только я даже пальцем ноги пошевелить не могла, огромными от ужаса глазами смотря на сумеречника.
Две пары рук сдернули с меня почти мертвого мужчину и оттащили в сторону, а другая пара рук твердо, но аккуратно схватила за плечи и встряхнула. Я оторвала взгляд от спины сумеречника и тут же утонула в безграничной тревоги ореховых глаз.
– Шила!
– взорвал мои барабанные перепонки хриплый голос альфы.
Я понимала, кто передо мной, понимала и то, что надо что-то ответить. Только не могла. В горле встал тугой ком, казалось, что он царапал стенки моей гортани и мешал глотать, из глаз по щекам текли слезы. Наверное, они оставляли светлые дорожки на чумазых щеках. А ледяные пальцы все также зажимали рот, не позволяя всхлипам и рвотным порывам вырваться наружу.
– Шила, - позвал Ран тише, - ты слышишь меня?
Я даже бровью не повела. Тело отказалось подчиняться. На миг хватка на моих плечах ослабла, альфа перестал вглядываться в мое лицо с толикой беспокойства и отвернулся.
– Романовски, Эльгийский, - строго скомандовал альфа.
Была бы я в нормальном состоянии, вздрогнула бы, вжала голову в плечи, покрылась мурашками. Сейчас же я продолжала смотреть сквозь альфу затуманенным взглядом.
– Взяли раненого, - продолжил альфа, снова сжав мои плечи, - и потащили вниз. Пришлите кого-то за сумеречником. Он еще жив. Дополнит остальных пленников. Пусть пошлют за Кимаем.
– Есть, - нестройно гаркнули парни, послышалась возня.
– И еще, - остановил их Ран, понизив голос на полтона, - сообразите, как нам перенести шаабелу в лагерь. Она тяжелая.
Что ответили парни, я не расслышала. На меня подействовало упоминание кошки. Ведь котенок ранен, ему тоже надо помочь. Огромным усилием воли я выпихнула свое сознание наружу, громко всхлипнула и вновь встретилась взглядом с альфой.
– Пришла в себя, - констатировал он на выдохе, приближая свое лицо ко мне.
Не смотря ни на что к щекам прилил жар, а голова начала думать хоть немного. Осознание того, что мы с альфой остались почти наедине, обухом ударило по голове, вызывая нервную дрожь во всем теле.
Жар, исходящий от мужчины в момент вскружил голову, а от беспокойства в его внимательном взгляде сердце защемило от нежности и какой-то глухой тоски. Ведь акция разовая. Стоит мне немного прийти в себя, и на мою голову посыпятся наказания и выговоры. Я ведь не послушала альфу, не осталась в безопасности, подвергла себя и своих близких опасности. Надо было тихо сидеть в расщелине и не высовываться.