Пари на развод

Беж Рина

– А он уже здесь, – перебиваю, чувствуя на лице сканирующий взгляд того самого «крутого мужика».

– Да? Ну и отлично. В общем, слушай. Мы с ним утром виделись, перетерли кое о чем. И вот тебе суть – рассказываешь ему всё. Вот вообще всё. Абсолютно. И про отношения в семье. И про наезд сестрицы с дружками. И про развод. И про угрозы Кирова. И про финансовые махинации с квартирами свекрови. И про акции Алешки.

– Зачем?

– Я думаю, что самое правильное будет сгребать всё это дерьмо в одну кучку. И разбирать одномоментно. Тем более, что я абсолютно

солидарна с Митиной по поводу аварии твоего отца.

– А это тут причем?

– А вот предчувствие, Лесь. Не несчастный случай там был. Поэтому, солнце, ничего от следователя не утаивай. Все, как на духу, говори. Он – мужик-кремень. Лучший вариант для нас. Такого хрен подкупишь и напугаешь, даже Киров зубы обломает. И дело он раскрутит, камня на камне не оставив. Негласно я тоже буду помогать. Но это, сама понимаешь, пока руководство «спит». И да, еще вспомнила, Ирина уже к тебе едет. Мы только что с ней созванивались.

– Ого как! Ладно. Поняла. Спасибо, Ритуль. За всё, – благодарю подругу, обещая, что сделаю, как она велит.

Но прежде чем сбрасываю вызов, слышу:

– Леська, ты не одна, запомни. Мы с тобой. Ясно?!

– Ясно, – прикусываю щеку изнутри.

Еще не хватало всплакнуть от эмоций. Умеет Маргоша поддержать так, что пореветь хочется.

– Всё, родная, не отвлекаю. Целую. Семёнычу привет. И если что, сразу звони.

Угукнув, засовываю телефон в карман и приглашаю мужчин на кухню. Кофе в такой ситуации никому не повредит. Да и время даст, чтобы Митина успела доехать. А впрочем…

– Еще минутку, – прошу у гостей, пока кручусь между шкафами и столом, выставляя чашки, печенье и конфеты. – Нужно начальницу предупредить, что сегодня беру день за свой счет.

Глянув на часы, убеждаюсь, что Лазицкая должна уже прийти, но в итоге набираю не ее, а номер приемной руководителя. Так будет быстрее и правильней.

После аттестации, когда стало ясно, что меня не только не выкинут из комитета, но еще и повысят в должности, фактически уравняв в штатной сетке с Мариной Павловной, случайно от коллег узнала, с чего вдруг она меня так люто возненавидела. Ну, не из-за цветов же, право слово?

Оказывается, управделами заранее ее предупредил о моем увольнении, и та, недолго думая, мое место чуть ли не продала какой-то своей хорошей знакомой. С большими связями.

А по итогу получилось, как получилось.

Лазицкая поспешила и теперь разгребает проблемы за длинный язык. И, судя по тому, что через месяц назначена новая аттестация, уже для нее… чем дело у соседки по кабинету кончится, прогнозировать стесняюсь. Как и стараюсь ее лишний раз не замечать. Благо, задания всю неделю получаю непосредственно от вышестоящего руководителя.

Ирина Митина приезжает к моменту, когда я только-только начинаю отвечать на вопросы следователя, и сходу вливается в работу. Направляя мою речь, она помогает изложить все четко, последовательно, без воды, но в деталях. Многие моменты проговаривает сама и, в очередной раз поражая профессионализмом, подтверждает слова документально.

Ух,

и бумаг у нее с собой, мама не горюй!

Ерёменко слушает внимательно, хотя по непроницаемому лицу разобрать, что обо всем услышанном думает, невозможно. Однако, стоит признать, что и скепсиса там нет.

Он и в документы внимательно вчитывается, и предположения Ирины о преступной составляющей бизнеса Кирова, как ерунду, не отметает, а еще по ходу делает пометки в вынутом из папки блокноте.

– По всему выходит, что ваш бывший – вор, преступник и абьюзер, – выдает он неожиданно в итоге.

– Еще не бывший, – вношу поправку.

Но Егор Семёныч отмахивается:

– Ненадолго. Фактов для возбуждения уголовного дела предостаточно, потому никакие отсрочки уже действовать не будут. Ваш благоверный еще пожалеет, что вообще открывал свою пасть и вам угрожал. Мы его закопаем живьём, – произносит с улыбкой, когда глаза хищно сверкают. – А позже, когда добудем улики по автокатастрофе, произошедшей два года назад, я буду настаивать на изъятии дела вашего отца из архива и его возобновлении в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.

Звучит оптимистично. Очень. Но верить боюсь. И не потому, что опасаюсь узнать, какая сволочь отправила на тот свет папу и ни в чем неповинную маленькую девочку, а потому, что слишком часто, да, блин, постоянно, слышала одно и то же. Изо дня в день. Из месяца в месяц, пока обивала пороги доблестной полиции.

– Доказательств вины других участников движения нет! Вы ошибаетесь!

– Аварию совершил ваш отец. Именно он!

– Нет, у нас нет никаких свидетелей! Да, и такое бывает!

– Видеорегистратор в машине вашего отца отсутствовал! Нет, наши сотрудники его не изымали!

– Мне жаль, но дело закрыто! Да! Никаких подозреваемых! Ни одного!

И так постоянно. По кругу. И ноль реакции, когда я настаивала, что папа был очень ответственным водителем, неукоснительно соблюдал ПДД, никогда не лихачил и ВСЕГДА использовал видеорегистратор.

Наш разговор вновь прерывается из-за входящего на мой смартфон вызова. И если в первую секунду я хочу его скинуть, чтобы ответить позже, когда распрощаюсь с гостями. Да-да, мама, в моей жизни ты – не номер один. То во вторую передумываю и решаю ответить.

Она же любит мне угрожать. А тут столько заинтересованных лиц, чтобы послушать.

Глава 35

ОЛЕСЯ

Ирина, увидев имя на вспыхнувшем экране телефона, реагирует мгновенно. Уточняет, предупреждает ли мой телефон второго абонента о начале ведения аудиозаписи, и, узнав, что нет, не предупреждает, довольно потирает руки.

– Вот и замечательно. Значит, Римма Максимовна не будет стесняться и скупиться на угрозы в твой адрес. Включай, Олесь, запись разговора, как только пройдет соединение. И еще, если несложно, вруби громкую связь. Очень хочу послушать госпожу Баринову живьем. Нутром чую, чем-нибудь интересным она порадует.