Пари с будущим
Шрифт:
«Странно, — проговорил мужчина, — только что я слышал там тебя».
«Меня? — удивленно переспросил тот же самый приятный женский голос, что недавно велел Антонине Вацлавовне идти и звонить внуку. — Не может быть, пап, я сейчас занимаюсь Гарутой!»
«Вот я и говорю: странно. Только что там была ты и зачем-то заставила объект звонить Агни».
«Что там у вас? — вмешался третий — тоже мужской — голос. — Снова сбой?»
«Не думаю», — отозвался первый, после чего все стихло.
Антонина Вацлавовна, тихонько мурлыкая под нос мотив старой песенки
Вот она заходит в гости к соседям, Бирюковым, и застает их сына, Никиту, играющим за компьютером.
— А, здрасьте! Учиться пришли? — смеется парень.
— Учиться всегда пригодится.
На мониторе заставка игры — «Planescape: Torment». Как врезались в память все эти незначительные мелочи! Как обидно быть черным котом…
Коридор огласился прерывистой трелью телефонного звонка.
— Ба? — донесся негромкий голос Дениса. — Звонила?
— Алё! Алё, Дениска? Где ты ходишь?
Она совсем забыла, что сейчас три часа ночи.
— Ба, сейчас ночь, иди ложись! — напомнил ей Денис.
Он работал пожарным, но характер у него, по меркам Антонины Вацлавовны, был слишком мягким для этой героической профессии. Хотя дочь всегда говорила, что Денис не мягкий, а терпеливый.
— Ты в налоговой был?
— Нет! У меня дежурство, понимаешь?
— А, дежурство… А когда съездишь?
Он говорил все тише, и сейчас уже почти шептал в трубку:
— Утром сменюсь — и съезжу в твою налоговую. Честное слово, ба! Иди ложись, всех сейчас перебудишь! Все, ба, отбой!
«Planescape: Torment»… Мучения…
Повинуясь чьей-то воле, Антонина Вацлавовна зашаркала обратно в свою комнату, включила секретный нетбук и, загрузив поисковик, долго изучала ссылки, которые он выдал ей после запроса.
— Кажется, я начинаю понимать… — пробормотала она, когда там, в прошлом, свет померк перед ее глазами. — И если это так…
Если это так, немедленно нужно искать способ связаться с Пропавшим сурой, которого Тарака называл Безымянным. Сделать это сможет только другой сура-проводник — он помогает сейчас Варуне, Шиве и ей, Савитри-из-прошлого, приходить в эту эпоху и присоединять свое сознание к сознанию нынешних людей. Денис слишком закрыт для получения информации, а Безымянный еще не пробужден в нем, чтобы она, Савитри, могла поговорить с ним сама. Остается надежда лишь на проводника, у него все эти хроноклазмы, порывы и парадоксы не вызовут никаких затруднений…
Иногда мы получаем подсказку оттуда, откуда не чаяли ее получить. Из строчки в услышанной песне, из фразы прохожего на улице, из глупого рекламного слогана с билборда иногда врывается в наши мысли ответ на мучающий вопрос — и все пазлы вдруг собираются в единую картинку. В шар Небесного Таро.
Я приехал из налоговой и, помирая от усталости, завалился спать. Это было 14 марта, годовщина рождения и смерти Степана Еремеева. Да, примерно тогда у меня состоялся важный разговор с действующим в этом времени сурой. Денис помнил об этом
Ошибки не было: пока ему снился какой-то сон из прошлого Агни, на первый диалог наслоился второй.
— Ади, ты слышишь меня? — осторожно спросил сура, одновременно общаясь и с Денисом на внешнем плане его сознания.
— Слышу дважды. Говори, — ответил я.
— Цель Стяжателя наконец стала ясна, почтенный. Загнав тебя в колесо перерождений, он пытается добиться твоего полного и необратимого очеловечивания. И ему это уже почти удалось.
Для суры это будет равносильно смерти личности…
— Для чего ему нужна моя гибель именно в такой форме, ади?
Тот помрачнел, я чувствовал перепады его состояний, как собственные:
— Он твоя Тень, почтенный. Когда ты что-то теряешь, она приобретает. Приставку «Трансцендентный» Тарака присоединил к своему псевдониму неслучайно. Это именно то, к чему он в итоге и стремится. Ты по собственной воле станешь обычным смертным в ловушке плоти — он же обретет божественную всеохватность. Но суть его останется сутью изверга.
Ади умолк, и я услышал его же слова, которые попутно слышал и Денис:
— …До тебя тяжело достучаться. Еще сложнее было снова тебя отыскать, вайшва…
Просыпающийся в Денисе Агни ответил ему (тогда и сейчас):
— Почему же тогда я видел Гаруту?
Сура не удивился его вопросу, хотя только что на равных говорил со мной:
— Потому что меня ты еще не видишь, почтенный…
Я-нынешний снова обратился к нему, и ади снова раздвоился, не испытывая никаких сложностей с переходом из одного состояния в другое.
— Как целесообразнее поступить?
— Тебе, почтенный, нужно будет любой ценой выжить в последнем бою.
— Насколько любой?
— Абсолютно. Следующая смерть прекратит твое существование как ади, ты останешься на твердоматериальном плане физического мира и уже никогда не возвратишься к прежнему качеству. Тебе не стать человеком, но и о своем истинном проявлении ты забудешь. Эта неприкаянность станет для тебя вечной пыткой.
— Но самое страшное, как я понимаю, не это?
— Конечно, не это. Самое страшное, что Стяжатель получит свое. На этом физический мир станет планом бытия извергов. Полностью и окончательно. Ну и ты понимаешь, к чему это приведет…
Я промолчал, слушая разговор его с Денисом-Агни:
— …Но у меня ведь есть ты, не правда ли? — спросил техник с «Трийпуры».
— Да, я у тебя есть, — согласился сура, посылая мне прощальную вибрацию в пространстве, по которой я навсегда запомнил его и смогу узнать по возвращении — если мне суждено вернуться Домой. Будто отвечая моим нерадостным мыслям, он продолжил: — Но это ненадолго, вайшва. Я здесь только для того, чтобы соединить берега и проложить курс от маяка к маяку. Могу подсказывать, но защитить при надобности не сумею. Тебе надо торопиться. Будет знак, ты поймешь…