Пари за гранью бытия
Шрифт:
Жена встала, как вкопанная.
– На что четыреста долларов потратила?
Проглотив комок в горле, охрипшим голосом Лена произнесла:
– Костюм купила. И босоножки.
– Кому костюм? – поинтересовался Штырь.
– Себе.
– Угу. И босоножки тоже, стало быть, себе.
– Да.
– Значит, чтобы шмотки купить, у тебя и время нашлось. На оптовый склад за икрой некогда было съездить, а в магазин за тряпками зайти – куча времени появилась!
Женщина молчала, отвернувшись в сторону.
– Неси
Обиженная и расстроенная, супруга пошла в дом. Принесла костюм и коробку с обувью.
Штырь глянул на шмотку, помял в пальцах материал, вытащил босоножку, повертел её в руках и бросил обратно в коробку.
– И вот это дерьмо четыреста баксов стоит? – брезгливо произнёс он. – Лен, ты совсем дура, да? Ты где это купила? На барахолке, у кавказцев?
– Нет. У Дины в бутике, – тихо ответила жена.
– У Дины? – Васильич резко сменил тон. Снова схватил босоножку, повертел её, посмотрел через очки, потом поверх очков. Ещё раз помял материал костюма, почитал название торговой марки и спросил:
– А что это за фирма?
– Какая-то немецкая. Название не на слуху, но вещи выпускает очень качественные.
– Это Дина так сказала?
– Да.
– Ну, ладно… – сбавил обороты Штырь. – Дина – баба толковая, в тряпках понимает. И цены не задирает… Если она так сказала, значит, так и есть. Ладно, всё, иди, – махнул он рукой. – И давайте там, на кухне, зады свои быстрее поворачивайте! А то провозитесь, гости к пустому столу приедут!
Лена на деревянных ногах пошла обратно в дом.
Егоровна, резавшая на столе мясо, застыла с ножом в руке.
– Ну как? Живая?
Дочь молча кивнула.
– Ничего, обошлось.
– Аж здесь было слыхать, как орал, – произнесла мать. – Опять выступал, что всё дорого купила?
Лена снова кивнула.
– Вот гад! Деньги лопатой гребёт, а за копейку удавить готов, – высказалась Егоровна и с неприязнью посмотрела в сторону окна, за которым виднелась фигура зятя.
– Мама, всё нормально. Покричал и перестал. Давай лучше на стол накрывать. А то скоро гости приедут, а у нас ничего не готово.
Пожилая женщина вздохнула и продолжила свою работу.
Глава 9
Ровно в три часа дня у ворот усадьбы просигналил чёрный «мерседес» с мигалкой на крыше. Васильич самолично отправился открывать ворота. Плавно въехав на территорию, автомобиль замер. Дверца его открылась, выпустив из металлической утробы весьма молодого мужчину, которому явно не было ещё и сорока. С переднего пассажирского сиденья выпорхнула женщина в лёгком платье. Мужчина стал топтаться на месте, дожидаясь, пока хозяин усадьбы закроет ворота. Взгляд гостя не отрывался от шестисотого «мерседеса», нарочито выставленного посреди лужайки
– Здорово, Никита! – заорал Васильич, лязгая замком ворот. – Чего топчешься? Иди гляди какого я «мерина» приобрёл!
– Здравствуйте, – поздоровалась женщина.
– Здравствуйте, Илона. – Штырь подбежал, схватил женщину за кисть правой руки и весьма ловко приложил к губам. – Прошу, проходите в наш маленький домик! Мы вас заждались!
– Отчего же? – Илона вздёрнула аккуратно подведённые брови. – Мы, кажется, не опоздали. Так ведь, Ник?
– По-моему, нет, – ответил супруг, взглянув на часы. – Три часа ровно. Как обещали, так и приехали.
– Вот видите, – мило склонив голову набок, улыбнулась женщина. – Так что вы не должны были нас заждаться.
– Илоночка, я вас жду всегда! – возвестил хозяин усадьбы. – Даже три секунды ожидания заставляют трепетать моё сердце!
– Степан Васильич! – погрозила пальчиком та. – Сейчас Ник начнёт ревновать!
– Не начнёт, – отмахнулся Штырь. – Мы его шашлыком накормим, у него на ревность сил не останется. Позвольте, я вас сопровожу к столу!
Васильич подхватил под руку супругу мэра и повлёк её в сторону дома.
– Эй, эй! – шутливо закричал Бабенко. – Ты куда мою жену потащил?
Проводив парочку взглядом, Никита Петрович подошёл к автомобилю, красовавшемуся на лужайке. В глазах мэра мелькнула зависть. Он начал обходить машину кругом, зачем-то стуча по каждому колесу носком своей кроссовки. Затем заглянул внутрь через стекло.
– Открыто, садись! – раздался за спиной голос хозяина усадьбы, уже успевшего вернуться.
Бабенко вздрогнул, усмехнулся и ленивым жестом, как бы нехотя, открыл дверцу.
– Садись-садись! – пригласил Васильич. – Оцени степень комфорта.
Никита Петрович присел на водительское сиденье, потрогал ногами педали, попытался покрутить отделанный кожей руль.
– Да то же самое, что у меня, – притворно-равнодушным тоном вынес он вердикт.
– А что ты сюда уселся? – спросил Штырь. – Ты на пассажирское сиденье сядь.
– А какая разница?
– Большая. Иди, сядь сзади.
Пожав плечами, Бабенко перешёл на заднее сиденье. Слегка поёрзал.
– Да у меня так же, – произнёс он.
– Где так же? – возмутился Васильич. – Здесь салон намного шире. Я в твоей «ешке» вообще не помещаюсь, а тут – смотри!
Штырь шустро влез на заднее сиденье рядом с мэром.
– Смотри! Спокойно влез и нормально себя чувствую!
– Ну, с твоими-то габаритами, конечно, просторный салон нужен, – не без иронии согласился Никита Петрович. – А мне, костлявому, и в «ешке» много места.
– Ну так! Солидному человеку – солидная машина. А несолидному человеку – «мерседес» Е класса! – парировал Васильич.