Париж ночью
Шрифт:
Эти и последующие доводы Ефима Абрамовича показались красавицам убедительными. Они сели в машину нового знакомого и помчались в общежитие, чтобы не откладывать состязание в долгий ящик.
По дороге они купили еще выпивки и большую коробку презервативов. Организацию соревнований взял на себя Ефим Абрамович. Комендант выделил им комнату — «красный уголок». На этажах было налажено оповещение. И в комнату, где на двух диванах расположились обе наши соперницы, потянулся народ.
Ефим Абрамович поручил коменданту вести протокол состязаний, а сам собирал с мужиков «спонсорскую помощь», абсолютно добровольную, между прочим. Вскоре возле комнаты уже стояла очередь. Заходили по двое.
«Мисс Попа» сломалась на шестьдесят седьмом мужике.
— Все, не могу больше, — тяжело выдохнула она.
То есть «Мисс Грудь» могла выиграть уже на шестьдесят восьмом, но она решила морально добить подругу, продемонстрировав свое подавляющее превосходство. И довела победный счет до цифры девяносто восемь. Это был нокаут, «Попа» признала свое поражение. На олимпиаде был поставлен рекорд.
С утра обе девушки отправились на поиски Гоги. По регламенту проигравшая должна была в присутствии победительницы сказать несостоявшемуся жениху, что она сходит с дистанции. Но кавказец куда-то исчез. Искали его день, второй, а в это время по городу поползли слухи об их поединке. Жители пересказывали друг другу эту историю, добавляя все более фантастические подробности.
На третий день красавицы отыскали наконец своего суженого. Но они даже слова не успели сказать. Гоги уже все знал. Над женихом, хоть и несостоявшимся, смеялся весь город. Нашел же себе «невест», прости господи. Кавказец ничего не желал слушать и прогнал обеих с глаз долой.
— Неблагодарная тварь, — всхлипнула наша героиня. — Мы же за него боролись!
С тех самых пор ее стало мучить осознание несправедливости мира. Утешилась она, только победив в конкурсе «Мисс Грудь», который я судил.
– Невероятно! — воскликнул Пьер.
– Я тоже так думаю, но иногда жизнь подкидывает просто фантастические сюжеты… Как говаривал старина Шекспир: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…»
– Даже не знаю, плакать или смеяться…
– Над этой историей можно только рыдать… Ну, о чем еще поговорим?
– О странностях любви.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, про все эти извивы страсти и нежности…
– Это опасная тема.
– Зато какая интересная.
– Ты это хочешь вставить в свою книжку?
– А почему бы нет? Очень захватывающие картины открываются во всех этих любовных закоулочках…
– Интересно, куда они нас заведут?
– Могут завести в такие джунгли… – загадочно усмехнулся Пьер. – Вот, к примеру, один мой приятель, твой соотечественник, рассказывал мне такую историю…
Самое дорогое
Российского чиновника из Внешторга отправили в командировку в Японию. Поехал он туда один. Расположился в гостинице, днем провел переговоры, а вечером пошел на Гинзу.
Куда первым делом понесли ноги российского командированного? Конечно, в публичный дом. Он и сам не помнит, как нашел это заведение. На входе его встретил метрдотель, который предложил ему присесть, угостил чашкой кофе и дал альбом с фотографиями девушек и расценками. Но описание услуг было на японском.
Приятель этого
Так он поступил и здесь: во-первых, ткнул пальцем в фотографию понравившейся ему девушки, а во-вторых, указал на ценник, где было наибольшее количество нулей, то есть выбрал самое, на его взгляд, лучшее.
Метрдотель расплылся в улыбке и угостил его рюмкой саке. Попросил немного подождать, а минут через десять сказал, что все готово. Он сам вызвался проводить клиента на второй этаж, где находились номера. Пропустив приятеля в комнату, метрдотель принялся кланяться, потом исчез в коридоре и закрыл дверь снаружи.
Когда наш герой осмотрел красивый, обставленный в японском стиле номер, то обнаружил, что там его ждет не только очаровательная девушка, которую он выбрал по фотографии, но и мальчик, которого он не заказывал. Приятель спросил у японки, для чего им этот пацан, продемонстрировав таким образом приверженность к натуральному сексу. Но девушка по-английски не говорила, по-русски тем более. Они объяснились на языке жестов. Девушка отказалась прогнать мальчика и настаивала, чтобы он остался в номере, а зачем — понять было невозможно.
Приятель смирился. «Ладно, — подумал он, — если уж выбрал самое дорогое, то надо будет попробовать». И решил отдаться на волю случая.
Тем более что девушка ему понравилась, и он скорее хотел приступить к делу. Да и японочка всячески демонстрировала свою любезность и желание услужить. Она сняла с него пиджак, помогла развязать галстук и лично проводила в душ. А когда он вернулся, она скинула свое кимоно, продемонстрировав очаровательное тельце и короткие кривые ножки.
Из невидимых динамиков звучала традиционная японская музыка. Все обещало настоящее удовольствие в экзотическом восточном стиле, которого, собственно, приятелю и хотелось отведать. Европейский стиль ему уже порядком надоел в предыдущих командировках. Поэтому, когда японка позвала его в постель, он к ней быстро присоединился. Правда, его смущал мальчик. Сначала, приятель на него косился, опасаясь, что мальчик тоже захочет поучаствовать. Но мальчик бесстрастно сидел на своей циновке рядом с постелью и никуда не лез. Приятель с облегчением вздохнул и обнял девушку. Та его немножко поласкала и предложила заняться любовью самым традиционным способом, который в Камасутре называется «черепахой», а в средней полосе России — «деревенским». То есть девушка просто легла на спину и предложила ему лечь сверху. Приятель несколько удивился, поскольку заплатил довольно приличную сумму из своих командировочных в надежде на новые открытия в области секса. «Может, у них такая увертюра?» — подумал он и подчинился.
Короче, девушка уложила его на себя, и они приступили к делу. Причем производили соответствующие телодвижения абсолютно монотонно, без всякой фантазии или какого-либо разнообразия. Попытки приятеля сменить позу девушкой сурово пресекались. Она всем своим видом показывала: только так, и никак иначе. Приятель по инерции продолжал делать свое дело, но уже без всякого энтузиазма. Он понял, что его надули, потому что способ этот был давно им испытан и надоел еще в школьные годы.
И только японский мальчик сидел на своей циновке, как восточный божок, и бесстрастно смотрел на них. Приятель подумал, что он попал в какое-то специальное заведение для японских извращенцев, для которых самое дорогое и состояло в том, что на них кто-то смотрит. Что-то вроде эксгибиционизма.