Париж
Шрифт:
Тома часто целовался с Эдит. Но пока ему не выпадало шанса воспользоваться «английскими капюшонами», упаковку которых он носил в заднем кармане штанов. Эдит не позволяла ему зайти так далеко.
Они еще раз ходили навестить тетю Аделину. Матери Эдит там не оказалось, а тетя вряд ли сильно обрадовалась при виде Тома, но постаралась не показывать своих истинных чувств. Зато месье Ней, заглянувший случайно в этот момент, любезно приветствовал Тома и настоятельно попросил, чтобы в следующий свой визит он захватил младшего брата.
Поэтому, когда в середине ноября Тома
– Передай месье Нею, что я приведу Люка.
В воскресенье он встретил брата под Триумфальной аркой. Тот пребывал в прекрасном настроении, когда они вместе шагали по авеню Гранд-Арме.
– Не знаю, зачем Ней захотел, чтобы ты тоже пришел, – признался Тома. – Но я подумал, что лучше его не разочаровывать.
– У него нет конкретной причины, – со знанием дела ответил Люк. – Ты помнишь, как гигантский спрут атаковал подводную лодку в книге «Двадцать тысяч лье под водой»?
Не нужно было читать популярный роман Жюля Верна, чтобы знать о гигантском спруте. Благодаря иллюстрациям к книге все самые важные моменты сюжета стали известны каждому ребенку во Франции.
– Люди, подобные этому стряпчему, распускают свои щупальца, чтобы поймать все, что попадется. Если он считает, что когда-нибудь я смогу пригодиться ему, то попытается обмотать вокруг меня одно из своих щупалец, только и всего.
– Как ты можешь ему пригодиться? – недоумевал Тома.
– Кто знает? Я всего лишь парень, который выполняет просьбы и не задает вопросов. Это все, что ему нужно. – Люк улыбнулся. – И он прав. Я действительно могу кое-что сделать для него. При условии, что он заплатит мне.
– Ну, раз ты так уверен, братишка… – пробормотал Тома.
Эдит встретила их у двери. Она поздоровалась с молодыми людьми, подставила щеку Люку для поцелуя, так как он был братом Тома, и провела в дом:
– Месье Нея пока нет, но он обещал скоро быть. Зато мадемуазель Ортанс уже здесь. Она навещает мадам Говри, и моя тетя просит вас пойти туда и сменить ее. Мадам Говри любит общаться с новыми людьми.
Старая дама, как обычно, восседала в своей постели среди подушек. На голове у нее был кружевной чепец. На одеяле лежало несколько журналов, которые принесла мадемуазель Ортанс. Когда братья вошли, дочь юриста с абсолютно прямой спиной сидела на стуле возле кровати. Тома и Люк поклонились дамам. Мадам Говри бесцеремонно уставилась на них.
– Я помню вас, – обратилась она к Тома. – Вы по-прежнему строите ту чудовищную башню?
– Да, мадам. Это моя работа. Мне жаль огорчать вас.
– В любом случае вам следует подойти ко мне поближе, чтобы я лучше вас слышала. – Старая дама фыркнула. – А это кто? – Она указала на Люка.
– Мой младший брат, мадам. Его зовут Люк.
– Он тоже строит башню?
– Нет, мадам.
– Рада слышать. Видимо, у него больше ума, чем у вас. – Она оценивающе оглядела Люка. – И он будет красавцем, этот мальчик, вы согласны? – глянула она на Ортанс.
Мадемуазель слегка склонила голову, давая понять,
– У него хитрые глаза. Он мне нравится. Вы хитрец, юноша?
– Я то, чем желает видеть меня дама, – самым галантным образом ответил Люк.
– О, каков нахал! – воскликнула старая дама, придя в восторг. – Каков злодей этот мальчик! – Она снова обратилась к Ортанс: – Не выходите замуж за младшего, дорогая. Он будет вести в танце. Старший кажется куда более надежным, на мой взгляд. Не такой забавный, но… – Мадам Говри снова взглянула на Люка. – Ах, до чего же озорные у него глаза!
Мадемуазель Ортанс медленно повернулась на стуле и посмотрела на Гасконов. Сначала ее взгляд остановился на Люке, но всего лишь на краткий миг, затем она перевела его на Тома.
У нее были темно-карие глаза. Раньше он не замечал, какие они темные, почти как шоколад. Цвет был глубоким и красивым, но взгляд ничего не выражал, Тома не мог уловить в нем ни единого проблеска чувства. Ее продолговатое бледное лицо также было абсолютно непроницаемо. Мадемуазель Ортанс была одета в модный костюм для верховой езды, который выгодно подчеркивал ее тонкую талию и небольшую грудь. И опять Тома почувствовал, что его физически влечет к дочери стряпчего, даже сильнее, чем при первой встрече.
– Мне придется оставить вас с этими двумя юношами, мадам, – тихо проговорила она, поднявшись.
Когда мадемуазель Ортанс шла к двери, Тома показалось, будто около него она помедлила – всего мгновение, но все же. И тогда ему в голову пришла абсурдная мысль: а вдруг он ей понравился? В конце концов, мадемуазель уже почти тридцать и она еще не замужем… Вот был бы сюрприз для родителей, до сих пор оплакивающих его отказ от союза с дочерью вдовы Мишель, если бы он заполучил в жены наследницу богатого юриста Нея!
А Люк не терял времени даром и развлекал старую мадам Говри:
– Вы играете в карты, мадам?
– Раньше играла, но теперь у меня даже нет карт.
Люк сунул руку в карман и извлек оттуда две колоды.
– Подумать только! – вскричала старуха. – Этот юноша подумал обо всем. У вас две колоды?
– Да, мадам. Может, партию в безик?
– Отлично! – От радостного предвкушения она захлопала в ладоши.
Так как в безик играют вдвоем, Тома довольствовался тем, что подал поднос, который поставили на кровать, и стал наблюдать за партией между старой дамой и своим братом. Он не мог сказать наверняка, поддается ли Люк мадам Говри, но она постоянно выигрывала и была счастлива.
Почти полчаса продолжалось это развлечение, и наконец одержавшая убедительную победу дама улыбнулась братьям.
– Достаточно, юноша, – сказала она Люку. – Но вы доставили мне огромное удовольствие. – Она кивнула Тома. – Надеюсь, вы не очень скучали, месье.
– Вовсе нет, мадам. Мой младший брат слишком уж высокого мнения о себе, я был рад быть свидетелем его поражения.
– А что вы думаете о той башне, которую строит ваш брат? – обратилась мадам Говри опять к Люку. – Говорят, она видна с любой точки Парижа, но мое окно обращено не в ту сторону.