Парижские тайны царской охранки
Шрифт:
Раньше Л. и Бах жили в меблированной комнате, что было весьма неудобно для сношений, поэтому признано было необходимым нанять отдельную квартиру. Расчет оказался правильным, так как квартиру посещают уже многие эмигранты. Покупка мебели и устройство квартиры стоило Л. 900 франков, которые он занял у Рачковского. Расход этот был неизбежен, так как по существующему обычаю парижских домохозяев нельзя нанять квартиру, не имея обстановки, обеспечивающей годовую квартирную плату.
Деньги эти подлежат возвращению г-ну Рачковскому, так как расход этот должен быть принят Департаментом за свой счет.
Надворный советник
6 октября 1886 г.».
Резолюция: «Г-н товарищ министра изволил разрешить уплату 900 франков. Дир. Дурново».
Гекельман-Ландезен не удовлетворился одним «освещением» своих друзей-революционеров, он был также несомненно и злостным провокатором: благодаря ему была организована, а затем и ликвидирована в Париже мастерская бомб, причем пострадали (тюремное заключение или высылка) многие русские революционеры-народовольцы; к этому эпизоду мы еще вернемся.
Глава II
Блестящая организация Рачковским за границей «наружного» и «внутреннего» набяюдения за ревояюционерами.
Разгром Рачковским народовольческой типографии в Женеве.
Победа его над Л. Тихомировым.
Укрепление связей с иностранными полициями и воздействие на иностранную прессу.
Провокация с лабораторией бомб в Париже.
Провокатор Гекельман-Ландезен скрывается в Бельгию.
Организация Рачковским галицийской агентуры и постановка во главе ее провокатора М. Гуровича.
Организация Рачковским берлинской агентуры и постановка во главе ее провокатора Ландезена, перекрещенного в инженера Аркадия Гартинга.
Карьера Гекельмана-Ландезена-Гартинга.
Политическая деятельность Рачковского: его роль в подготовке Франко-Русского союза, его попытки влиять на папскую политику, его таинственная отставка в 1902 г.
Как ни доверяли высшие чины Департамента полиции своему любимцу Рачковскому, все же они не упускали случая лично проверить его деятельность; этим отчасти объясняются частые командировки их за границу. После одной из таких заграничных поездок надворный советник С. Зволянский представляет б октября 1886 года директору Департамента следующий доклад:
«Естественно развиваясь с каждым годом благодаря установлению новых связей и изысканию лучших способов наблюдения, а также приезду новых личностей, агентурное дело за границей вместе с тем требует постоянно растущих расходов. За последнее время особое увеличение расходов произошло от следующих причин: перлюстрация писем делается все дороже и дороже, так как, с одной стороны, лица, а с другой стороны, консьержи и почтальоны постоянно увеличивают свои требования и, во избежание могущего произойти скандала нет возможности им в этом отказать. Перлюстрация же является безусловно необходимой и оправдывается получаемыми результатами.
Переезд Тихомирова в Rainc значительно также увеличил расходы по наблюдению: наем особого агента-француза, постоянные поездки наблюдательных агентов, суточные им и так далее увеличили расход до 900 франков в месяц. Квартира, служившая для наблюдения за Тихомировым в Париже, осталась, так как из нее производится теперь наблюдение за Ясевичем и Бородаевской, переселившимися на Avenue Reille, где раньше жил Тихомиров. Квартира же на бульваре Араго, против которой жил раньше Ясевич, не могла быть оставлена, ибо вполне
Специальное наблюдение за Чернявской в Женеве и содержание (суточные, две квартиры) агентов Милевского и Бинта обходятся больше 1000 франков в месяц.
Устройство контроль-наблюдения со стороны эмиграции вызвало необходимость найма нескольких (хотя и дешевых) подставных агентов для введения в заблуждение контроль-наблюдателей».
В этом же докладе Зволянский подчеркивает несовершенное положение политического сыска в Швейцарии, где у заведующего агентурой нет филеров. «Находящиеся ныне в Женеве агенты Милевский и Бинт специально заняты наблюдением за Галиной Чернявской и заняты работами в народовольческой типографии». Затем Зволянский указывает, что, «так как большая часть переписки эмигрантов с Россией идет именно через Швейцарию, вопрос о перлюстрации приобретает особенно важное значение, и устройство таковой несомненно даст результаты».
Для реорганизации политической агентуры в Швейцарии Зволянский предлагает командировать туда на 2–3 месяца заведующего парижской агентурой Рачковского. В этом же докладе Зволянский, вознося до небес деятельность Рачковского, просит
Департамент не утруждать последнего требованием частых письменных рапортов и заканчивает свой доклад следующими словами: «С полной справедливостью причисляя заграничную агентуру к числу самых лучших (если не лучшая) русских политических агентур, уверен, что эта заслуга организации, которая всецело принадлежит г-ну Рачковскому; я считаю нравственной своей обязанностью представить вниманию Временного правительства служебную деятельность названного чиновника и просить благосклонного ходатайства Временного правительства о представлении г-ну Рачковскому почетной награды, которая несомненно побудит его заняться порученным ему делом еще с большими рвением и усердием. За время службы в Департаменте г-н Рачковский наград не получал, а производство в чин коллежского регистратора едва ли можно считать поощрением лица, состоящего около 15 лет на службе».
Предложения Зволянского были удовлетворены с молниеносной быстротой: уже 9 октября 1886 года, всего через три дня после представления доклада Зволянского. Дурново пишет Рачковскому, что «ввиду успешной деятельности парижской агентуры, особенно проявившейся в обнаружении посредством искусных агентурных действий местопребывания Макаревского, разрешено: 1) Уплатить долг Рачковского в 3000 франков безвозмездно, 2) Выдать Л. (несомненно Ландезену. — В. А.) 900 франков на устройство квартиры, 3) Отпускать с 1 ноября на агентурные расходы ежемесячно по 3000 франков вместо 2000 франков, 4) Выдать единовременно на экстраординарные расходы 3000 франков».
В этом письме Дурново очень озабочен сохранением в целости Л. (Ландезена) в связи с вопросом об ассигновании последнему 250 франков ежемесячно на ссуды товарищам. Дурново пишет Рачковскому: «Не могут ли безвозвратные траты Л. такой суммы возбудить какие-либо подозрения у эмигрантов и скомпрометировать его положение, едва восстановленное путем сложных комбинаций с Вашей стороны, и не будет ли осторожнее с Вашей стороны ограничить эти ссуды суммой, не превышающей 100 франков, которые Вы можете ему выдавать из увеличенной ныне агентурной суммы».